Испания: поздний обед

Первым актом согласно меню был ряд «легких закусок», напоминающих радости невинного детства. Именно в жанре этих, как он их называет, тапитас — острых закусочек — создается поле, где может разгуляться, самовыразиться гений, где проявляется веселость его характера: например, вот нечто в виде пружинки из сахарных волоконец и оливкового масла, ее полагается надеть на палец и съесть в один присест. И еще: фисташка в ракушке, изготовленной из засахаренного йогурта. Выпечка, сделанная из черных оливок и сметаны, визуально точная копия шоколадного печенья с белой кремовой начинкой. Я хохотал от души. А вот нечто смахивающее на евхаристическую облатку, оно изготовлено из высушенного на воздухе манго и тает на языке, оставляя резкий вкус тропического фрукта. Удивительные, ну просто невероятные ощущения. Кусочки высушенной на воздухе свежей дыни (о, эти ювелирно тонкие цветовые оттенки оранжевого и зеленого!), их подали на льду в серебряном цветочном горшке с прохладным белым свежим миндалем… Белое дрожащее облако, которое я по указанию официанта взял кончиками пальцев и отправил в рот. Облако, на мой взгляд, было слишком большим для одного глотка, я пальцами запихал его в рот и засмеялся, сознавая, насколько неприлично себя веду, но оказалось, что оно тут же тает, оставляя лишь отдаленное бесплотное ощущение вкуса попкорна, которым мы в детстве наслаждались, сидя в кино.

И дальше все шло в том же духе. Ни одно блюдо в этом меню дегустасьон не превышало нескольких глотков, а некоторые блюда казались буквально виртуальными, как один удар или мазок кистью — такой создавался нюанс вкуса. Эти небольшие порции были блистательными намеками, заявками, эссе, экспериментами, провокациями.

Эти блюда выигрывали в чисто интеллектуальном смысле, несмотря на микроскопический объем. Темпура из морского укропа с отдушкой из шафрана и столовой ложкой устричного соуса: чистая квинтэссенция устрицы. Грецкие орехи в соусе из грецких орехов: квинтэссенция грецкого ореха. Крошечные количества, но послевкусие ощущается бесконечно. Миниатюрные наскальные ракушки — нечто похожее я ел накануне вечером в «Канн-Кампанер» — здесь подавались с разноцветным мини-салатом из морских водорослей разного вида. Нарезанную полосками печень морского черта размером с ноготь подали мне, приготовив тут же, на столе, в небольшом горшочке в горячем бульоне и потом отбив и полив ложкой соуса из кунжута, — невообразимо вкусно. Мяса практически не было: сплошная рыба и моллюски, овощи, фрукты и травы. За некоторым исключением, например хрустящее ухо зайца. Адриа бланширует ухо, сдирает с него шкурку и зажаривает. Согласен, звучит ужасно. Хотя, а что здесь такого? Какая часть тела лучше идентифицирует зайца, чем его уши? И это ухо оказалось фантастически вкусным, сочным и хрустящим. Удивительно: вроде бы приготовлено из такого бросового продукта, а по вкусу не хуже лучшей в мире свинины.

На десерт мне подали сладости, забавные штучки, изготовленные на каком-то подобии решетки для жарки, заполненной жидким азотом, так что изделия, внешне похожие на зефир, на самом деле были «состряпаны» на холодной, как лед, поверхности, при этом пар поднимался в воздух большими белыми холодными липкими клубами. Сквозь столовую пронеслась струя воздуха (где-то открыли окно), и тут я заметил, что в помещении уже стало пусто, остались только я и официант со своим Франкенштейном — машиной для изготовления сухого льда.

Я включил мобильник — узнать, сколько времени: оказалось, два часа ночи. Я прибыл сюда первым и теперь, спустя пять часов, последним отбывал. Неуверенно держась на ногах, шаркая, я поплелся на террасу и уселся за стол у арки, откуда, как в раме, открывался вид на море и гавань. Стало прохладно, и я пожалел, что не захватил тонкий летний свитер.

Адриа вышел посидеть со мной, его вечерняя работа была уже закончена. Он поинтересовался, как мне понравился обед; я ответил, что, по-моему, все было в полном порядке. Его как будто раздражала моя вялая реакция, и он снисходительно улыбнулся. Я признался, что почти все время обеда мне хотелось смеяться, я, собственно, и смеялся все время: страшно забавляли все эти фокусы с едой, а также то, как я сам это воспринимал.

Адриа кивнул. Да, такова его цель: чтобы именно это почувствовали клиенты. Пожалуй, не ошибусь, сказав, что это и есть самое удивительное из всего, что поражает в «Эль-Бульи»: тонкое равновесие между удовольствием и научным подходом, между наслаждением от всей души и чертовски серьезным подходом к гастрономическому эксперименту.

— Ну и хорошо, так и должно быть, — подытожил шеф-повар. — Я считаю, что чувство юмора нужно в кухне. Хорошо поесть — тоже неплохой способ весело провести время.