Испанка

— И схватить при этом с неба несколько звезд для ее ожерелья? — перебил Рокамболь, бывший в веселом расположении духа. — Как все это прекрасно и какая веселая вещь — эта любовь!

— На следующий день, — продолжал Роллан, — я бродил целый день по аллее Лихтенталь, на гулянье, около Maison de conversation, в надежде встретить графиню. В пять часов я был в английской гостинице, где она остановилась, и, к великому своему прискорбию, узнал там, что она еще утром уехала из Бадена.

— И, конечно, в Париж?

— В Гейдельберг.

— Вы, вероятно, последовали за ней?

— Без сомнения.

— И опять встретились с нею?

— Я спас ей жизнь, — ответил самодовольно Роллан.

— Позвольте, — перебил Рокамболь, — вы спасли жизнь графине?

— Да.

— А только что перед этим говорили, что видели ее мельком и даже не говорили с ней?

— Совершенно верно I

— Скажите, пожалуйста! Как это мило!..

— А я, — заметил в свою очередь Фабьен, — положительно не понимаю ничего и предполагаю даже, что сумасшествие моего друга Роллана перешло в мономанию.

Роллан пожал плечами.

— Ты поймешь все, — сказал он, — когда узнаешь, что со мной случилось.

Но Фабьен не дал ему продолжать.

— Пойдем лучше завтракать, — сказал он, — а после ты доскажешь нам свои интересные приключения.

Рокамболь пошел вслед за ними.

— Черт возьми! — подумал он. — Кажется, сам дьявол начинает помогать мне, и если он потребует у меня какого-нибудь вознаграждения за свои услуги, то мне придется свести с ним прескверный счетец!

По окончаний завтрака виконт Фабьен д'Асмолль увел опять в кабинет своего шурина и своего бывшего Друга.

У Роллана де Клэ хватило такта не упоминать во время завтрака о Баккара.

— Любезный друг! — заметил Фабьен, предлагая своим гостям сигары. — Не думай, что ты отделаешься дешево от нас.

— То есть как это?

— Мы желаем слушать продолжение твоих любовных похождений.

— А я, — добавил Рокамболь, — кроме того, горю нетерпением узнать, каким образом вы спасли жизнь женщине, которую вы видели только мельком.

— И с которой ты никогда не говорил…

— Извини, мы обменялись с ней несколькими словами.

— Когда ты спасал ей жизнь?

— Нет, когда я вальсировал с ней. Фабьен и маркиз расхохотались.

— Пожалуйста, не смейтесь, — заметил Роллан.

— Да ведь, право, нельзя не смеяться.

— Неужели?

— Еще бы, я не раз слышал о Баккара, но она не была тогда немой.

— Да и на бале же она говорила, — добавил со своей стороны Рокамболь.

— Конечно, нет, — возразил Роллан, — но ведь она была такой только тогда, когда я спас ей жизнь.

— Это почему?

— Оттого, что она лежала тогда в обмороке.

— Резон! — заметил Рокамболь.

— Но надеюсь, что она пришла же в себя?

— Конечно.

— И не поблагодарила тебя?

— Меня уже не было там, я даже ретировался не добровольно, а меня просто прогнали.

— Ха, ха, ха!

— Это целая история.

— Ну, рассказывай ее.

Роллан кашлянул, принял преважный вид и, откинувшись на спинку кресла, начал свое повествование.

По его словам, оказалось, что он последовал вслед за графиней Артовой в Гейдельберг и терпеливо ожидал, в продолжение нескольких дней, встречи с ней. Однажды это ему удалось следующим образом: графиня Артова, или Баккара, ездила ежедневно кататься на лодке, гребцами которой были два бородача самого свирепого вида. Отправившись в один прекрасный день на такую прогулку, она опрокинулась вместе с лодкой и гребцами в воду. Роллан де Клэ бросился в воду и вытащил ее из воды. На другой день после этого происшествия он послал ей свою визитную карточку и взамен получил письмо, в котором графиня писала ему, что никогда не забудет того, что обязана ему жизнью, и надеется, что он пожалует к ней в Париж через две недели, где она лично поблагодарит его за спасение своей жизни.

— Это значило, — добавил он, — что она не желала видеть меня в Гейдельберге.

— Ну, что же ты сделал?

— Я еще не знал, на что мне решиться, когда получил другое письмо.

— От кого?

— От моего дяди шевалье. Ему нужно было видеть меня по одному семейному делу… Я поехал, надеясь вылечиться там от своей любви… но я страдаю теперь еще больше, чем в Гейдельберге, — графиня приедет через неделю, и я должен непременно видеть ее и добиться ее любви.

— О-го-го!.. — проговорил Фабьен. — Это «добиться» мне очень нравится.'

— И мне тоже, — заметил Рокамболь и удалился под предлогом, что ему нужно ехать…

Мнимый маркиз прошел к сэру Вильямсу.

— Дядя, — сказал он, — я нашел восторженного юношу.

— Который может влюбиться в Баккара? — написал наставник.

— Который уже влюблен в нее.

И Рокамболь рассказал сэру Вильямсу все виденное и слышанное им.

Отвратительная улыбка осветила лицо калеки.

Спустя несколько часов после продолжительного и таинственного разговора с сэром Вильямсом Рокамболь отправился в Сюренскую улицу, где находилась побочная сестра Баккара — Ребекка.

Приехав к ней, он велел ей переодеться в привезенное им платье.

Когда Ребекка переоделась, то он взял ее с собой и отвез в Пасси в улицу Помп, где и поместил ее в хорошеньком маленьком домике.

Ребекка, видя действия Рокамболя, пришла, наконец, к тому убеждению, что он действует совершенно серьезно, и решила так: ,