Читаем Испанская гитара полностью

К ужину Маша собиралась с особой тщательностью. Что случится завтра, неизвестно, и непонятно, удастся ли ей провести еще немного времени с Павлом. Чем ближе подкрадывался отъезд (а Маша понимала, что вернется домой со всеми, если поиски Лизы зайдут в тупик), тем сильнее хотелось… нет, не определенности, а подтверждения, что все это не просто так. Что это не курортный роман, который завершится по прилете в Москву.

Маша думала об этом и понимала: на самом деле это, скорее всего, курортный роман.

Павел не говорил о жене, Маша не упоминала о Вольдемаре. Она позвонила ему вчера и чувствовала себя жутко виноватой – он рассказывал ей о каких-то своих делах, о новом «крутом клиенте», о друзьях – что сделали и сболтнули, – а ей было совсем, ну ни капельки не интересно! Маша хребтом чуяла, что даже возвращение в Москву не наладит эту удобную, похожую на сдобную плюшку, их с Вольдемаром жизнь. Придется уходить, как-то объяснять, нехорошо же не объяснять совсем, – и отправляться вновь в свободное плавание, потому что при наличии у Павла жены и рассады плавание никаким иным стать не сможет. В принципе.

Нет, у Маши не имелось особенных принципов, запрещающих связь с женатым мужчиной, однако ей показалось, будто у них с Павлом больше, чем просто «туристическая связь».

Впрочем, сегодня вечером она не станет об этом думать.

Она наденет платье, специально захваченное в поездку (вдруг да случится торжественный ужин?) – темно-голубое, с еле заметным зеленоватым отливом, – соберет волосы так, как советует делать мама, и спустится вниз, чтобы провести вечер, подобно беззаботному мотыльку.

…В ресторане царило веселье, выплеснутое на открытые террасы из сводчатых залов, под которыми, казалось, еще не умолкли бравурные крики пировавших здесь ранее монахов и дворян. Компания журналистов сидела на улице, но сегодня – и это чувствовалось – официальные взаимоотношения были решительно отринуты, и никто не соблюдал уже приличный застольный строй. Павел сидел в конце длинного стола, откинувшись на спинку стула и вертя в руках бокал с виски, и разговаривал с Вяземским; между ними оставалось место, и Маша пошла туда. На помосте в конце веранды устроились певцы, симпатичный парень с гитарой наяривал по струнам. Над замком летела жизнерадостная «La Felicidad»[6].

– Antes nunca estuve así enamoradoNo sentí jamás esta sensación.La gente en las calles parece más buenaTodo es diferente gracias al amor![7]

Павел встал и отодвинул для Маши стул.

– Ты великолепно выглядишь.

– Спасибо. – Она чувствовала, как пылают уши, но, к счастью, в полутьме это вряд ли кто-то разглядит. На столе горели свечи в плошках, и налетавший ветерок игриво трепал огонь на фитилях. – Что нам сегодня дают?

– Что угодно по меню, – Павел пододвинул к ней толстую папку.

– Тогда я буду колбаски «бутифарра» – что бы это ни значило – и грибы с медом. А потом что-нибудь на десерт.

– Вот это желудок, – восхитился Володя, – вот это верность русским традициям!

– Ты имеешь в виду – традициям жрать? – уточнила Маша. – Ну, это мы всегда. Надо же поддерживать национальную репутацию.

– Тогда начни вот с этого. – Вяземский пододвинул к ней блюдо. – Холодное мясо и креветки по местным рецептам. Я съел восемь или одиннадцать, не помню, – процитировал он «День радио».

– С начинкой? – понимающе откликнулась Маша. Санников сидел, положив руку на спинку ее стула, пил виски и улыбался.

И Маша позволила себе на мгновение представить, что Павел – ее.

Вот этот человек, который ей пока почти ничего о себе не рассказал, а ей и неважно – она любит его такого, без рассказов, без всей этой словесной мишуры, что с самого начала навешивается на отношения. Она всегда хотела именно такого: увидела – и поняла, что он твой. Твой, со всеми его проблемами, пивными друзьями и футболом по воскресеньям, с его рабочими вопросами и непониманием массы женских переживаний, – но он здесь и с тобой, и больше ничего не нужно. Вы будете ссориться, мириться и любить друг друга до умопомрачения, вы насмерть поругаетесь из-за того, что ты устала, а он пришел поздно, и потом он сгребет тебя в охапку и задышит в ухо, и станет понятно: ругались вы от усталости, вовсе не оттого, что друг друга ненавидите! Она будет переживать, когда он снова ввяжется в журналистику – а он ввяжется, не сможет не ввязаться, потому что с этого наркотика так просто не слезть. Наркоманы, сидящие на слове, не уходят живыми – и Павел не смог убить в себе эту тягу и этот талант, как ни старался. Маша будет переживать, молча или очень громко, и читать ему вслух выдержки из редактируемых романов, о том, как эльфийский принц жестко поимел эльфийскую принцессу, и тяжесть, вызванная сомнениями, неуверенностью, страхом – уйдет.

С ним она сможет такое, чего не могла ни с кем и никогда и не могла сама по себе. Напишет книгу, прыгнет с парашютом, покорит Эверест. Она сделает все, что захочется, потому что это будет – с ним.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гид путешественника

Похожие книги

Автостопом через Африку
Автостопом через Африку

Эта книга — художественное описание реального «вольного путешествия» Надеюсь, что мой труд позволит читателю взглянуть на дальние страны по-новому, изнутри, и узнать «новую версию» устройства мира, отличную от той, что нам старательно, изо дня в день, показывают по телевизору и в глянцевых журналах.Это путешествие (и книга), надеюсь, только «первый этап» кругосветной экспедиции «Круглый мир». Тут многие читатели могут спросить: а что вообще можно назвать кругосветной экспедицией? Очевидно, категоричного ответа тут не существует. Человек вышедшей из дома на восток и пришедший с запада, кругосветчик? А если он несколько раз в течение года возвращался с маршрута и снова продолжал свое путешествие? Если на его пути встретилась река и он переправился через нее на лодке? А если переправился на каком-либо транспорте через океан (что, согласитесь, неизбежно)? А если некая страна закрыта для путешествий, или просто по каким-либо причинам, не дала ему визу? Как видите, чем больше вопросов, тем больше ответов. Очевидно, что биолог скажет вам: «Кругосветная экспедиция непременно должна пролегать через разные климатические зоны!» Не менее категоричен будет и географ: «Кругосветным считается маршрут, протяженностью не менее 40 000 км, с двумя пересечениями экватора… можно добавить еще и определенное количество континентов».Таким образом, каждый потенциальный кругосветчик сам определяет для себя маршрут, сообразно целям, задачам и методам своего путешествия. Так, многие люди совершают кругосветки исключительно ради славы (прославления своего имени или спонсора).Другие ставят рекорды для книги Гиннеса, третьи преследуют чисто спортивный интерес и даже включают свое путешествие в чемпионат по неким видам спорта…С автостопом же — еще сложнее. Ведь у каждого человека (и автостопщика) свое определение автостопа: для одних он — способ халявного перемещения (хиппи), для других — метод доказать всем, что ты круче своих конкурентов («спортивные» автостопщики), для третьих — способ познания мира и самого себя. Именно к третьей группе принадлежат «вольные путешественники» из Академии Вольных Путешествий. Многие называют нас «научными автостопщиками», потому что мы организуем поездку туда, где еще не ступала нога автостопщика, мы открываем новые страны и континенты, показываем через свои книги мир таким, какой он есть на самом деле, «изнутри», а не таким, каким его хотят показать нам политики и журналисты.1.1 — c-rank — структура, ошибки, прочее. Картинки уменьшены, ибо для читалок файл на 50 мегов — чистое убийство, да и 18 многовато…

Григорий Александрович Лапшин , Григорий Лапшин

Хобби и ремесла / Путеводители, карты, атласы / Путеводители / Дом и досуг / Словари и Энциклопедии
Все о Риме
Все о Риме

Города бывают маленькими и большими, очень маленькими и очень большими, интересными и не очень, имеющими свое лицо и безликими, удобными для жизни и работы, когда город служит человеку, и такими, где кажется, что человек подчинен городу, живет по его законам. И есть еще одна категория городов – Великие Города, города, обладающие особым духом, аурой, притягивающей к себе миллионы людей. Попадая в такой город, человек понимает – вот оно, вот тот Город, с которым ты раньше был знаком только по книгам и фотографиям, а теперь видишь своими глазами.Наверное, ни у кого не возникает сомнений в том, что Рим по праву относится к числу Великих Городов. Вечный город уникален и неповторим, он притягивает к себе, как магнит, попав в него, хочется наслаждаться им как можно дольше. И узнавать, узнавать, узнавать…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Путеводители, карты, атласы / Путеводители / Словари и Энциклопедии
Знаменитые русские о Риме
Знаменитые русские о Риме

«Влюбляешься в Рим очень медленно, понемногу, но зато уж на всю жизнь», писал Николай Гоголь. Притяжение Рима испытали на себе многие русские писатели, поэты, художники, историки и политические деятели, считавшие «Вечный город» своей второй родиной. По мнению Алексея Кара-Мурзы ни одна европейская культура не притягивала русских так, как культура итальянская. В своей книге Алексей Кара-Мурза собрал воспоминания и интереснейшие факты о пребывании в Риме Ореста Кипренского, Зинаиды Волконской, Карла Брюллова, Николая Гоголя, Ивана Тургенева, Бориса Зайцева, Павла Муратова, а также Николая Станкевича, Ивана Аксакова, Павла Милюкова и Владимира Высоцкого. Эта книга сродни путеводителю, в число составителей которого вошли самые замечательные люди XIX–XX столетий.

Алексей Алексеевич Кара-Мурза

Путеводители, карты, атласы