Испанская гитара

– Мы с любовниками не сбежим, – пообещал Павел, – честное слово.

– Ладно, – неохотно уступила Регина. Видно было, что ей, как заботливой курице, не хочется отпускать цыплят из-под крыла, однако она не смогла найти достойных возражений. – Мы можем подобрать вас в восемь вечера на площади Каталонии. Знаете, где это? Мы проезжали…

– Я бывал в Барселоне, – перебил Павел, – и легко найду площадь. Спасибо! У меня есть номер вашего телефона, на всякий случай, я позвоню, если мы не будем успевать.

– Хорошо. – Регина, кажется, успокоилась.

– Идем. – Павел взял Машу за руку и вывел через боковую дверь, чтобы не идти по террасе, где сидели остальные. Некоторое время шагали молча, и Маша чувствовала, как пальцы Санникова стискивают ее руку. Павел сосредоточенно двигался в нужном направлении. Маша, наконец, не выдержала.

– Паш, – сказала она и остановилась, и он остановился тоже и недовольно повернулся – почему отвлекают от дела? – Ты вот это про любовь – серьезно сказал или пошутил?

Он поглядел на нее непонимающе, сдвинул солнечные очки на бритый череп, моргнул и сказал:

– Ну да. А что?

– А ты не мог это как-то… мне сначала сказать, что ли? Или поромантичнее?

– Маш, что ты хочешь, я не понимаю?

– Да ничего я не хочу! – разозлилась она и отбросила его руку. – Это ты ничего не понимаешь! Как так можно, это же… серьезно!

Тут он, видимо, сообразил, в чем дело, шагнул к Маше и взял ее за плечи своими ручищами. Не ладони – лопаты.

– Машка, – сказал Павел Санников и потерся носом об ее челку, – я самый неромантичный тип из всех, которых ты когда-либо встречала. Я тебя люблю, и мне казалось, что это очевидно. Что ты паникуешь?

– Но ты ведь… женат, – выдавила она жалобно, – может, ты просто… ну… на отдыхе!

– Я разведусь, – сказал Павел так равнодушно, что Маша поняла – и правда разведется. – С той женщиной у нас давно уже любви нет, и я не уверен, что была когда-то.

– Была, – задумчиво произнесла Маша. – Такие, как ты, Санников, женятся только по любви.

– Наверное, – согласился он. – Была, да вся вышла. А с тобой… Это не такая любовь, как с женой, это другая, и я без тебя не смогу. Так что можешь вечером позвонить своему Вольдемару и все ему объяснить. И свадьбу отменить заодно. Я тебя ему не отдам.

– Какую свадьбу? – не поняла Маша.

– Он же твой жених, – напомнил Санников ехидно. – Ты его любишь, вы планируете жениться и ретривера. Так?

– Ты что, все запоминаешь, что я говорю?!

– Да. То, что ты говоришь, я помню, – ответил Павел уже серьезно, и Маша успокоилась совсем.

Ей не почудилось, не показалось, и она не намечтала себе. Он может быть ее. Он будет ее. Только выяснить, что случилось с Лизой.

– Идем теперь, – сказал Павел и крепко поцеловал Машу в губы.

15

Ничто не усиливает любви так, как непреодолимые препятствия.

Лопе де Вега

Кафе, откуда отправили загадочное Лизино письмо, располагалось на одной из узких улочек, приставленных, словно яхты, к громадному причалу – бульвару Рамблас. На самом бульваре шла туристическая жизнь, торговали картинами, цветами и даже живыми цыплятами, а по улицам ходили меньше, и тут царил готический полумрак. Солнце не могло пробраться в щели, чтобы осветить мостовую, и удовольствовалось верхними этажами домов. Дальше начинался лабиринт улиц и переулков, где наверняка таились крохотные городские чудеса.

Но сегодня Павлу и Маше было не до чудес. Кафе – несколько рядов компьютеров в большом прохладном помещении – они отыскали быстро, а девушка за стойкой, выслушав короткую просьбу, покачала головой и позвала начальника.

Владельцем интернет-кафе оказался высокий белокурый скандинав – то ли финн, то ли норвежец, то ли вообще швед, говоривший по-английски прекрасно. Он выслушал Павла, помолчал и сказал:

– Это очень интересно, но, боюсь, я не смогу вам помочь.

– Вы не помните эту девушку? – уныло спросила Маша.

– Конечно, нет. Здесь бывает масса людей каждый день.

– С какого компьютера было отправлено это письмо? – Павел протянул ему распечатку с IP-адресом, раздобытым бойким Жориком.

Норвежец (а может, финн?) взял листочек, похмурился над цифрами и указал:

– Вот с этого, за колонной.

– Туда смотрит камера. – Павел ткнул пальцем в потолок. – У вас же камеры здесь поставлены так, чтобы не было слепых зон. Наверняка есть записи.

– Увы, – развел руками блондин, – я открою вам страшную тайну. Эти камеры – только для вида, запись на них не идет, зато подростки не безобразничают.

Маша вконец расстроилась – последняя ниточка оборвалась, – однако Павел и не думал отступать. Он, наоборот, сделал шаг к хозяину кафе; тот попятился.

– Послушайте… как вас зовут?

– Миккель.

– Послушайте, Миккель. Давайте вы оставите эту сказку для туристов. Я уж как-нибудь могу отличить работающую камеру USBOX от неработающей. Вы выходили из той двери, за ней у вас пультовая, экраны включены. – Он заговорил мягче. – Я ведь не хочу ничего плохого. Пропала сестра этой девушки, и если мы увидим, кто отослал письмо, мы сможем ее найти. Если бы у вас сестра пропала, разве вы бы ее не искали?