Испанская классическая эпиграмма

НА ЛЕГЕНДАРНУЮ ОСНОВАТЕЛЬНИЦУ КАРФАГЕНА ДИДОНУ *

Увы, Дидона, с самого начала

С мужьями скверно шли твои дела:

Когда явился первый — ты сбежала,

Когда сбежал второй — ты умерла.

Лопе Феликс де Вега Карпио

1562 — 1635

*

* * *

Уж как я тебя люблю,

Люблю, как сластена пряник,

Как воробей коноплю,

Как землю предков изгнанник,

Как старый скупец казну,

Как воду поля в апреле,

Как муж младую жену

Четыре первых недели.

ЭПИТАФИЯ АСТРОЛОГУ

Лежит известный астролог

Под сим надгробием убогим.

Судьбу предсказывал он многим,

Но вот свою узнать не смог:

Лягнул осел провидца в спину…

Будь старец более умен,

Держал бы в поле зренья он

Не небо, а свою скотину.

Франсиско Пачеко

1564 — 1654

*

* * *

Художник петуха намалевал

И вдруг увидел петуха живого,

Но сходства между ними никакого

Найти не мог он, сколько ни искал.

Не выдержал художник и, вспылив,

Занес над ним топор: «Умри, проклятый!»

Так поплатился жизнью гость пернатый

За то, что был доподлинно правдив.

Tиpco де Молина

1571 ? — 1648

*

* * *

Когда любовь — не праздная игра,

Язык у нас немеет, и не диво:

Ведь та любовь, что на слова щедра,

Столь ненадежна, сколь красноречива.

* * *

Замечено, что женщина всего

Два раза в жизни счастлива бывает:

Сперва — когда супруга обретает,

Затем — когда лишается его.

* * *

Как-то раз палач с учеником

Чучело связали из соломы

И свои обычные приемы

Стали отрабатывать на нем.

Вслед за палачом не без волненья

Повторял уроки новичок,

Но никак по робости не мог

Выполнить простого упражненья.

Лопнуло терпенье палача:

«Вот что: если в нашем честном деле

Столь неповоротлив ты доселе,

То поди учиться на врача».

* * *

Жил да был король. При нем

Свита числилась большая.

Был король немного хром,

А вослед за королем

Лизоблюд ходил, хромая.

Всяк придворный, стар и мал,

Не желая быть в опале,

Лизоблюду подражал.

И когда король хромал,

Все вокруг него хромали.

Хуан де Тассис-и-Перальта де Вильямедиана

1580 — 1622

*

НА ЧЕТУ НЕОБЫКНОВЕННО БЕЗОБРАЗНЫХ ГРАФА САЛАСАРА И ДОНЬЮ МАРИЮ ЛАСО ДЕ КАСТИЛЬЯ

Сейчас граф Саласар Страшило

Смотрелся в зеркало опять,

Чтоб на жену свою взирать

Ему не так уж страшно было.

ПРИДВОРНОМУ АЛЬГВАСИЛУ *

ДОНУ ПЕДРО ВЕРХЕЛЮ

За тысячу шагов видны

Брильянты эти на Верхеле,

Которыми вчера владели

Любовники его жены.

ЭПИТАФИЯ РОДРИГО КАЛЬДЕРОНУ *

Здесь Кальдерон под мрачный свод сошел.

Он до наипоследнейшего вздоха

Плохое делал очень хорошо,

Хорошее — неимоверно плохо.

Франсиско Гомес де Кеведо-и-Вильегас

1580 — 1645

*

* * *

Все уверяют, что

Себя не балует едой

И целый день молчит сурово.

Мне ненавистен друг такой,

Но вот бы мне слугу такого!

НА ОРФЕЯ *

Когда Орфей за Эвридикой

В Аид спустился, бог Плутон

Был беспредельно возмущен

Такою дерзостью великой.

Запел пленительный Орфей,

Как никогда не пел. Однако,

Хотя Плутону в царстве мрака

Вдруг стало на душе светлей,

Багровый от негодованья,

Вернул Орфею он жену,

Что было даже в старину

Тягчайшей мерой наказанья.

Засим смягчился грозный бог

И смертному в вознагражденье

За удивительное пенье

Вновь потерять ее помог.

* * *

Ах, красавица, сердцем моим

Ты, конечно, легко овладела.

Но моим кошельком овладеть —

Не такое уж легкое дело.

ЭПИТАФИЯ

Пред сим крестом склонись, прохожий:

Старушка здесь погребена.

Хотя и славилась она

При жизни святостью, но все же

Не торопилась уходить

На небеса по доброй воле,

Поскольку не смогла бы боле

Там честных девушек чернить.

НОВОЯВЛЕННЫЙ СВЯТОЙ

Вот сведенья, отосланные в Рим,

Чтоб Рим канонизировал святого:

Сей муж был праведник, не пил хмельного;

Возвышенный душой, как херувим,

Он под пятой у тещи стал ручным;

Злой тесть его лишил казны и крова;

Воспитывал он сына, но такого,

Что ничего не мог поделать с ним.

Жить выпало на долю горемыке

Меж кузницей и лавочкой заики,

Он был подчас горбушке черствой рад,

На рубище утратил счет заплатам,

Слыл мучеником, ибо был женатым,

И чудотворцем: не бывал рогат.

* * *

Ты знатен, ты в высоком чине,

И здесь, сеньор, твоей гордыне

Богатства все принадлежат:

Твой этот лес, твой этот сад,

Твой этот пруд в твоей долине,

Твой этот погребок вина,

Твое и этих звезд сиянье.

Здесь все твое, и лишь одна

Твоя законная жена —

Общественное достоянье.

Алонсо Херонимо де Салас Барбадильо

1581 — 1635

*

* * *

Ты судился круглый год,

Скупердяй и плут отпетый,

Но скорбишь ты, что и этой

Тяжбы близится исход.

Чем напрасно сокрушаться,

Ты женись-ка, милый мой,

И до сени гробовой

Будет с кем тебе тягаться.

* * *

Сеньор, без всякого стеснения

Бегите от глупца заранее:

Он вас лишит уединения

И не составит вам компании.

Франсиско де Борха-и-Асеведо де Эскилаче

1581 — 1658

*

* * *

Не разобравшись, восхваляешь

И критикуешь тоже зря,

Или, точнее говоря,

Что говоришь, и сам не знаешь.

* * *

Когда, одну хулу любя,

Камила ближних затравила,

Пошла к духовнику Камила

С хулой на самое себя.

Габриэль дель Корраль

1588 — 1652?

*

ЛИТЕРАТУРНОМУ ВОРУ

Легко пошли твои дела:

Ты, лишь бы сделаться пиитом,

Орудуя пером, добытым

Из Люциферова крыла,

Меня на людях и поныне

Все грабишь, не боясь улик.

А если я кричу, мой крик —

Глас вопиющего в пустыне.

Мигель Морено

1596 — 1635

*

* * *

Алонсо выдал твой секрет.

Ты негодуешь, ты за это

Грозишься сжить его со света.

Гаспар, вот мой тебе совет:

Все то, что разнесла молва

И что тебя волнует крайне —