Испанская новелла Золотого века

Карденио изумился, услышав несправедливые жалобы на то, как мало он ее любит, ибо с того дня, как она уехала из Пинто, никто ему ничего не передавал, в том числе и Альбанио, знавший, однако же, где его питомица. А потому Карденио сказал в ответ, что если ей угодно подарить счастье тому, кто достоин ее более, чем он, ей не надобно оправдываться, ибо он будет счастлив хотя бы только лицезреть ее, даже если она будет принадлежать другому, лишь бы он был ее избранником. Но ей следует узнать правду: он не Карденио и не простолюдин, хотя столько времени прожил под этим именем и в этом звании; он — дон Дьего де Осорио, а что до его благородства, довольно сказать, что его семья в родстве с домом Лемосов[99]. Оказавшись проездом в Пинто, он пленился ее красотой и объяснился ей как-то ночью, но она не разглядела его, ибо было слишком темно. После того он переменил имя и наряд, дабы иметь возможность видеться с нею и добиваться ее любви. Как может она пенять ему за небрежение, если он знать не знал о переменах в ее жизни: ведь когда пошли слухи, что она исчезла из Пинто, никто ему не сообщал, где она, ни Альбанио, ни прочие, все только пожимали плечами и отвечали вздохами. А поскольку в селении его удерживала лишь ее красота, он вернулся в столицу; и нынче вечером, когда он прогуливался с другом, вышла у них одна неприятность. Спасаясь от правосудия, нашел он прибежище у нее в доме и тут услышал свое имя вперемешку со слезами и вздохами; тогда он стал расспрашивать слугу об этой странности. Он не хочет вынуждать ее ни к чему, что было бы против ее воли и желания, хочет лишь просить разрешения служить ей. А чтобы оценить его любовь, пусть сама она рассудит, кто любит сильнее: он, который забыл о своем происхождении и любил ее, хоть и полагал, что она ему настолько неровня, или она, которая хочет избавиться от своей любви, ибо полагает, что он простолюдин.

На это Сильвия сказала: хоть честный старец, которого почитала она отцом, рассказал ей о благородстве ее происхождения, она при всем том не обращала внимания ни на эту помеху, ни на советы своей скромности, добродетели и родовитости, но всегда его любила. В ту ночь, когда он от нее самой услыхал, что она любит, она сказала правду, ибо, если соизволит он вспомнить, они весь тот вечер провели вместе, тогда-то и зародилось ее чувство к нему. А чтобы он убедился, насколько любовь ее пересиливает ее знатность, пусть прочтет это вот письмо, она собиралась вручить его Альбанио для передачи ему.

Тут Сильвия достала письмо, дала его Карденио, и тот прочел:

«Если бы в новом наряде я рассталась с любовью, я, верно, поступила бы в угоду своему происхождению, но вышло наоборот, и вот теперь-то я твердо решила стать твоею. Тот, кто вручит тебе это письмо, расскажет тебе о моей семье и звании, и хотя меж нами такое расстояние, любовь моя принесет тебе благородство, она в состоянии это сделать, ибо Амур уделил ей своей державности.

Донья Хуана Осорио».

После столь убедительных доказательств Карденио было не в чем сомневаться. Сильвии же нечего было страшиться, ибо она постигла, как он ее любит. И в ту ночь Карденио остался в комнате, куда привел его случай, ибо выходить было небезопасно, да любовь Сильвии и не разрешила бы ему уйти.

Наутро Сильвия переговорила со своими родителями и рассказала им всю правду о случившемся. И так как все, что случилось с ними самими, было свежо у них в памяти, и они знали, на какие безрассудства идут женщины, когда родители хотят помешать их любви, они приняли Карденио с великой радостью. Отец Сильвии знал Карденио, ибо тот был известен в столице и своим благородством, и добрыми нравами.

Из Гранады приехали те, кого семья Сильвии полагала своими врагами. Когда старики увидели, сколь благородный человек муж их дочери, да вдобавок, какая у них красавица внучка, пленяющая все взоры, они сменили гнев на милость, а печаль на радость.

Карденио стал счастливым обладателем своей любимой Сильвии, а когда в столице узнали такую неслыханную историю любви, все пришли в восторг от великой удачи Карденио и божественной красоты Сильвии, ныне блистательной столичной дамы, хоть и была она некогда скромной простолюдинкой из Пинто.

История любви меж двоюродными братом и сестрой