Испанские каникулы

Филипп сидел в одиночестве у здоровенной мраморной стойки на кухне и очень медленно потягивал минеральную воду. Ему потребовалось несколько часов, чтобы пробудиться, — даже сейчас мысли у него путались и он плохо воспринимал окружающую реальность. Руки его словно бы находились в нескольких милях от остального тела; всякий раз, когда он ставил стакан на мраморную стойку, негромкий стук заставлял его морщиться.

Филипп понятия не имел, сколько выпил накануне вечером, но если судить по пустым бутылкам и состоянию головы по пробуждении, то до черта и больше. Он проснулся в середине утра и обнаружил, что сидит в одиночестве у бассейна; в глаза у него словно песка насыпали, а в горле пересохло. Когда Филипп огляделся мутным взором по сторонам, пытаясь собрать воедино разрозненные воспоминания о предыдущем вечере, ему стало обидно, что он остался тут один, что Хью не проснулся тут же. Это отдавало жульничеством — уползти с утра пораньше к душу и чистой одежде. В конце концов, они оказались заодно, когда повели себя плохо. Филипп был бы не против позволить себе немного похмельного сочувствия — повспоминать о вчерашних приключениях и сравнить, кому хуже.

Он потянулся за бутылкой минералки и снова наполнил стакан, наблюдая за пузырьками, энергично рванувшими к поверхности воды. «Хью, когда выпьет, — просто другой человек», — подумалось Филиппу. Довольно скучный и замкнутый малый, встреченный в начале отпуска, вдруг превратился в очень даже остроумного человека, которого Филипп был бы совсем не прочь узнать поближе. «Хью — просто превосходный испытатель-ракетчик», — подумал Филипп и ухмыльнулся. Что за ребячество! Ему почти захотелось, чтобы Хлоя тоже присутствовала на их «мальчишнике» и полюбовалась, насколько буквально он выполняет ее инструкции. Разве она сама не сказала, чтобы он успокоился и выбросил все из головы? Чтобы расслабился и наслаждался жизнью? Ну вот, он это и сделал — наилучшим образом.

Филипп глотнул еще воды и закрыл глаза, ощущая, как голова протестует против вливания жидкости. Тело возражало, но это было только к лучшему. И было бы еще лучше, если бы добавить «Алка-Зельцер». Но Филипп, перекопав дорогущие кухонные шкафы Джерарда, ничего антипохмельного так и не нашел, а он был сейчас не в том настроении, чтобы кого-либо спрашивать. Кроме того, ему доставляло какое-то странное удовольствие сидеть здесь с гудящей головой и дрожащими руками и чувствовать себя именно так, как он того заслуживает.

Нынче днем вилла превратилась в странное, убаюкивающее место. Конечно же, отчасти эту тишину можно было объяснить отсутствием трех младших детей — и Аманды, как мысленно признал Филипп. Отчего-то ее присутствие усугубляло нервозность обстановки.

У Хлои разболелась голова, и она ушла в спальню. Она выглядела бледной и больной и отвернулась, когда Филипп попытался обнять ее за плечи. Возможно, она до сих пор беспокоится из-за Джерарда. Филипп задумчиво глотнул еще воды. Он сам не вполне понимал, как относится к теории Сэма и имеет ли это какое-то значение. Они все здесь, они отдыхают, и, несомненно, только это и важно — так ведь? Вилла такая огромная, что здесь, пожалуй, могла бы разместиться еще и третья семья, не причинив остальным особых неудобств.

Филипп сделал еще глоток и взял мисочку с фисташками, оставленную кем-то на стойке бара. Начав щелкать их, он ощутил слабое удовлетворение. И даже умиротворение, несмотря на болезненную пульсацию в голове. В конце концов он начал успокаиваться. Если Крис прав, значит, в течение ближайшей недели ничего не произойдет. Филипп чувствовал себя словно приговоренный, которому дали несколько дней отсрочки.

То ли алкоголь подействовал на нервные окончания, то ли вынужденная праздность сказалась на деятельности всей нервной системы, но Филипп ощутил спокойствие и расслабленность. Впервые с начала отпуска он почувствовал, что и вправду на отдыхе. У него перестало ныть под ложечкой каждые пять минут, а мысли не возвращались то и дело к Англии, банку и его судьбе.

Когда Филипп перерывал кухню в поисках средства от головной боли, ему попалась стопка буклетов. Это были рекламы всевозможных экскурсий и пикников, на которые можно было повезти мальчиков. Он выудил из стопки буклет аквапарка и представил себе, как несется по огромному желобу на резиновом круге, а мальчишки в ужасе глядят на отца, ставящего их в неловкое положение. Филипп рассмеялся. Да, так они и сделают! Вперед, к развлечениям!

Тут по мраморной кухне раскатилась телефонная трель, и Филипп подскочил от неожиданности. Ему совершенно не хотелось отвечать на звонок. Во всяком случае, сейчас, пока он в таком умиротворении. С другой стороны, было совершенно ясно, что больше ответить некому. После пары звонков Филипп снял трубку и небрежно произнес:

— Алло!

— Алло, — послышался женский голос. — Не могли бы вы позвать Хью Стрэттона?

— Конечно, — отозвался Филипп. — Сейчас пойду поищу его…

— Или, может, вы будете любезны передать ему сообщение?

— Ну… хорошо, — согласился Филипп. — Сейчас, я ручку возьму.