Испанский дневник

– Люди, которые всегда преследовали и душили каталонских патриотов, – это те же, что начали мятеж в Испании и наводнили ее иностранными войсками. Те, кто запрещал каталонскую речь, теперь заставляют испанский народ повиноваться военной команде на иностранных языках. Они по-своему логичны: кто ненавидит свободу человека, тот презирает права и свободы целых народов… Республика признала каталонскую автономию, и сегодня, сплотившись вокруг республики, все народы полуострова в рядах единой армии борются за духовную и территориальную независимость республиканской Испании.

Компанис говорит – и его прерывают овациями – о великих усилиях, которые должен сделать каталонский народ в настоящей войне, о решающих усилиях, от которых зависит победа. Он говорит о пораженцах, от которых надо очистить тыл, – фашистах и реакционерах, которые, еще уцелев в республиканской Каталонии, перекрасились, замаскировались и потихоньку сеют панику, недовольство, провокации.

– Берегитесь, господа! Не думайте, что мы забыли ваши фашистские физиономии. Мы опознаем и обезвредим вас. Ваше время прошло. Оно навсегда кончилось в исторических боях восемнадцатого июля тридцать шестого года. Мы стоим на страже и всеми силами каталонского народа преградим путь попыткам реакции.

Ему отвечает гром аплодисментов площади и всех слушающих на улицах речь по радио. Женщины машут платками, мужчины бросают в воздух шляпы и береты. Каталонцы поддерживают своего президента. У Барселоны уверенный, радостный, гордый, хотя и чересчур уж беззаботный вид.

С надеждой испанский народ смотрит на Каталонию. По мере того как сжималась территория обороняющейся антифашистской Испании, удельный вес в ней Каталонии, и без того очень большой, все увеличивался.

Сейчас Каталония – это более чем треть всей свободной республиканской территории. Ее фабрично-заводская промышленность – это две трети всей промышленности, оставшейся в руках республики. Здесь живут две трети всего не задавленного фашистами испанского пролетариата, среди них – восемьдесят пять тысяч металлистов, более четверти миллиона текстильщиков, десятки тысяч транспортников, деревообделочников, кожевенников, химиков.

Каталония имеет мощное сельское хозяйство с экспортным уклоном: миндаль, орехи, лучшие сорта оливкового масла, фрукты, вино, пробка. Здесь есть минеральные богатства: калий, цинк, олово, немного угля.

Здесь большое портовое хозяйство, с барселонским портом мирового значения. Здесь проходят три большие железнодорожные линии. Только через Каталонию республиканская Испания связана сейчас по суше с внешним миром. Короче говоря: Каталония может обеспечить войну в техническом, финансовом и политико-географическом отношении.

Еще короче и прямее говоря: Каталония может спасти от фашизма республику и себя. Может и погубить и республику, и себя.

Я ищу ответа на жгучий вопрос. Брожу по улицам, по роскошным проспектам и авеню, по тесным переулкам и тупикам громадного, чудесного по красоте города. Смотрю в лица молодежи – что она готова дать, что может дать войне?

Немало каталонской молодежи ушло на фронт. Мы ее видели под Сарагосой, под Уэской и под Мадридом. Конечно, Каталония даст республике и больше бойцов, как и другие части Испании. Людей хватает, – было бы чем их вооружить, было бы кому их хорошо обучить.

Но ведь и до ухода на фронт еще здесь, в тылу, все эти миллионы работоспособных людей могут помочь в борьбе. Каждая пара рук полезна победе. В Барселоне даже в будние дни трудно протолкаться через толпы гуляющих людей. Они на бульварах, за столиками кафе или просто сидят на стульях у входа в дом.

Хоть это и обидно, но надо сказать: во время мировой империалистической войны каталонская промышленность производила для Франции в несколько раз больше, чем производит сейчас для своей же республиканской Испании.

Тогда день и ночь работали станки и люди. Поезда нескончаемой чередой ходили через границу, на север. Завод «Испана-Суиза» поставлял авиационные моторы почти для половины французского воздушного флота. В Барселоне производили пулеметы, минометы, винтовки, патроны, снаряды, военно-инженерное оборудование. Превосходные каталонские обувные и швейные фабрики забросили работу на шикарные магазины, они круглые сутки шили и строчили солдатские сапоги, обмундирование, теплое белье, фуражки, сумки. Развернулось много новых мастерских, к ним привлекли женщин, стариков, подростков – вся Каталония стояла у станков.

И при этом она вовсе не так процветала, трудности военной Европы захлестывали и ее. Не хватало продовольствия, стояли очереди за хлебом, за молоком, за углем… Жесткая рука интендантства французской армии вместе с подрядчиками-предпринимателями смогла заставить машины вертеться непрерывно.