Испанский гамбит

Они шли и шли сквозь туман. Тяжело висело молчание. Туман тянулся белесой лентой и плясал у самых его колен. Портела вдруг резко застыл на месте, обернулся к ним и взмахом руки приказал лечь.

Флорри мгновенно упал на колени и утонул в тумане. Несколько секунд кругом царили мертвая тишина и спокойствие. Но вот послышался тихий шорох ботинок, ступавших по мокрой высокой траве, и Флорри разглядел силуэт солдата – нет, вот еще один, и еще, и еще. Их четверо! Они двигались прямо на них. Это был фашистский патруль, молчаливые люди в огромных шинелях, немецких шлемах, в руках длинные маузеры с примкнутыми к ним штыками. Флорри попытался поглубже зарыться в землю, пока те шли и шли, сжимая в руках оружие и обшаривая глазами каждый клочок земли. Флорри подумал о Джулиане: каково ему, ведь он сотрудничает с НКВД, который, в свою очередь, сотрудничает с фашистами?

«Если они наткнутся на нас, Джулиан, я убью тебя прямо здесь», – решил он, сжимая свой огромный револьвер.

Солдаты шли, нет, они скользили, словно призраки, почти видение, ожившая легенда времен Первой мировой; мертвые солдаты, окутанные клубами белого тумана. Тут Флорри разглядел, что это были рядовые мавританского легиона, высоченные, смуглые, стройные люди с худыми, словно высеченными из гранита лицами и глазами блестящими, как обсидиан.

«Дикари. Эти-то вспорют тебе брюхо, даже не успев толком разглядеть, кто ты таков».

По слухам, они предпочитают работать штыком. В Бадахосе они устроили массовую резню, уложив тысячи человек; по крайней мере, так уверяла в своих сообщениях пропаганда.

Флорри сжал револьвер изо всех сил, словно хотел раздавить его. Отличный случай подвернулся, и как быстро! Малейший шорох, кашель, легкая судорога – и все будет кончено…

Флорри передвинул оружие таким образом, чтобы дуло смотрело точно в сторону Джулиана. Если тот издаст хоть малейший звук, то…

Шаги приближались, становились все громче и громче.

Стали слышны голоса, бормотавшие по-арабски. Они смеялись чему-то всего в нескольких футах от него, и Флорри казалось, что он улавливает запах дешевого красного вина в их дыхании.

Остановились. До них было не больше пятнадцати футов.

Опять рассмеялись.

Болтают о чем-то.

Флорри чувствовал, что сердце стучит в грудной клетке, как поршень в работающем моторе. Пот градом катился по лицу, хоть ночь выдалась холодная. Он лежал, скорчившись, боясь шелохнуться, и чувствовал, как влага пропитывает его одежду; видел, как поблескивает в руке ствол «уэбли».

Призраки снова рассмеялись и двинулись прочь. Через несколько минут их поглотил туман.

У Флорри вырвался вздох почти животного облегчения. И вдруг его стала трясти такая сильная дрожь, что он засомневался, поднимется ли на ноги. Но вот возник силуэт Портелы с «томпсоном», затем стал виден Джулиан со своим маленьким револьвером 25 калибра. Он неловко переместился сначала на колени, затем поднялся во весь рост. И тут же просигнализировал Флорри известным с той войны жестом: выставил вперед оба больших пальца – ура, приятель! Выше голову!

Но тут послышался неожиданный шорох, и они мгновенно снова нырнули в туман.

Что-то звякнуло, падая в траву, послышался чей-то смешок. Затем звук льющейся струи – и Флорри догадался, что недалеко от них кто-то мочится на траву.

Прикосновение к плечу – это Портела жестом показывает ему, что надо вставать. Флорри поднялся, и все трое двинулись вперед. Через некоторое время спуск вроде бы кончился, теперь они стояли на ровной земле.

Двор рядом с небольшим домом.

– ¿Quién está?[78] – окликнули их.

– Perdón, – ответил Портела. – Estamos perdidos. Somos de la[79] десятый дивизион.

– На!

Другой мужчина с торчащей во рту сигаретой высунулся в растворенное окно.

Он громко произнес какие-то слова, которых Флорри не понял.

Портела так же громко отвечал. Так они вдвоем и перекрикивались какое-то время.

Внезапно вмешался еще кто-то.

– ¡Hombres! Calláos, carrajo! ¿Qué pensáis, que es una fiesta?[80]

Первый пробурчал что-то себе под нос. Портела продолжал свой разговор с ним. Теперь они говорили потише.

– ¿Jode Chingas las muchachas en Zaragossa por mí, ¿eh, amigo? Hay unas guapas allí.[81]

– Tendré los ojos abiertos, – ответил Портела. – Les diré su mensaje.[82]

– Adiós, amigo.[83]

– Sí. Adiós, amigo, – попрощался Портела и проворно пошел прочь.

Флорри с Джулианом поспешили за ним. Из дома раздался взрыв пронзительного мужского хохота.

Они вышли со двора, вскарабкались на низкую каменную стену и оказались в саду. Портела повел их дальше, через неровные ряды деревьев. Обогнув еще несколько заброшенных домов, они вышли на дорогу. Остановились с подветренной стороны стены.

– ¡Por Dios! – с набожным выражением произнес Портела и несколько раз перекрестился. – Господь услышал сегодня мои молитвы.

– Не ожидал, что вам разрешается обращаться с ними к Богу, – произнес Джулиан. – Это право вроде предоставлено другой стороне.

– Я атеист с тысяча девятьсот двадцать седьмого года, – объяснил тот, – но сегодня без помощи Божьей мне было бы не справиться. Господь и оказал мне ее.