Испанский капкан

– Где наш товарищ? – зловещим шепотом прошептал Крячко, поводя дулом пистолета. – Здесь был наш товарищ. Где он?

Молодые люди снова переглянулись, а потом один едва заметно мотнул головой, показывая куда-то вбок. Гуров понял, что имеется в виду коридорчик, ведущий в так называемые места общего пользования. Теперь он обратил внимание, что из ванной доносится журчание текущей воды.

– Похоже, они плодятся, как тараканы, – с отвращением сказал Крячко. – Теперь они еще и в ванной! Ну-ка, повернитесь кругом, земляки!

Парни еще раз с недоумением переглянулись и с некоторой задержкой повернулись спиной к Крячко. Два коротких удара – и оба с тихим стоном повалились к ногам Крячко. Тот посмотрел на Гурова и развел руками.

– Я не изверг, – сказал он. – Но у нас нет времени, Лева!

– Это верно, – мрачно согласился Гуров, швырнул в платяной шкаф книгу и бросился бегом в ванную.

Он распахнул дверь. Довольно просторная ванная казалась сейчас совсем маленькой из-за столпившегося там народа. Вернее, так показалось Гурову в первую минуту. На самом деле в помещении находилось всего четыре человека, причем один был как бы пришпилен к стенке и места занимал не так уж много. К стенке, а вернее, к водопроводной трубе был прикован Петлюгин. Руки у него были завернуты назад, а цепочка наручников пропущена за трубу. Позиция у него была страшно неудобная, тем более что стоявший напротив него громила в рубашке с засученными рукавами, судя по всему, периодически охаживал его по всем частям тела резиновой полицейской дубинкой. Физиономия у Петлюгина была красная, как свекла, глаза выпученные и злые. Из душа, отвернутая на всю катушку, хлестала вода – видимо, таким образом садисты пытались заглушить крики в ванной.

Громила был Гурову совершенно незнаком, зато остальные двое оказались лицами хорошо известными. За действиями типа с резиновой дубинкой наблюдали портье по имени Пабло и тот самый курчавобородый бандит, чьего присутствия так не хватало Гурову для душевного спокойствия.

Они обернулись все разом. Громила, не раздумывая, размахнулся дубинкой.

– Да вот же они, придурок! – истошным голосом заорал сидящий на полу Петлюгин и что есть силы пнул громилу ногой.

Тот пошатнулся, слабо махнул дубинкой и промазал. Гуров ударил его снизу в челюсть, вкладывая в удар всю свою силу и умение – такого мордоворота нужно было вырубать с одного удара, иначе все могло кончиться плохо.

Голова громилы мотнулась назад. Он отшатнулся, налетел на край ванны и все-таки устоял. Он даже палку из рук не выронил. В этот момент прыгнул вперед маленький портье и боднул Гурова головой в живот. Кажется, он хотел только одного – сбежать. Но ему не хватило для этого какого-то мгновения. Крячко уже привычным движением рубанул его рукояткой пистолета по затылку, и Пабло, растопырив руки, плюхнулся носом в пол и распластался на нем, как черная клякса.

Гуров слегка задохнулся после нападения, и бандит с курчавой бородкой, воспользовавшись моментом, бросился на него. Они сцепились, стараясь опрокинуть друг друга на пол. Ни у того, ни у другого это не получалось. Зато ожил громила с резиновой дубинкой – он рванулся вперед, размахнувшись так, будто собирался снести напрочь голову то ли Гурову, то ли его противнику, то ли обоим вместе.

Выстрел бабахнул над самым ухом Гурова. У верзилы подломились ноги, и он, так и не нанеся страшного удара, свалился на пол, расплющив под собой неподвижного Пабло.

Это событие подействовало на бородатого отрезвляюще. Он оставил в покое Гурова и, подняв руки, медленно отступил к стене, покрытой блестящим кафелем. Он смотрел на пистолет в руке Крячко и всем своим видом выражал теперь покорность и благодушие.

– Мужики, – сказал он рассудительно. – Не наживайте себе неприятностей. Точно вам говорю: полиция здесь не любит, когда стреляют. Мы же русские люди, мы же можем договориться, верно?

– Гад вонючий! – с ненавистью сказал Петлюгин, силясь пнуть бородатого ногой. – Договариваться он собрался! Я тебя, падла… Да отстегните меня кто-нибудь наконец!

– У кого ключи? – спросил Гуров бородатого.

Тот быстро протянул ключи. Гуров снял с Петлюгина наручники. Петлюгин немедленно вскочил, матерясь и разминая руки. Но набросился он не на бородатого и не на своего мучителя, который неподвижно лежал на полу в обнимку с портье, а на Гурова с Крячко. Он покрыл их отборным матом, жестикулируя и тыча пальцем едва ли не в лицо Гурову.

– Да я на вас рапорт подам! – орал он. – Совсем охамели, менты чумные! Что вы себе позволяете? Да я вас в Сибирь закатаю!

– Сибирь большая, – заметил, ухмыляясь, Крячко, демонстративно поворачиваясь, чтобы выйти из ванной. – В ней всем места хватит, командир. А я пойду посмотрю, как там наши питомцы…

Петлюгин онемел от такого нахальства, а Гуров сказал недовольно:

– Да уж сбежали твои питомцы!

– Не сбежали, – мотнул головой Крячко. – Я дверь на ключ запер, а там вроде тихо.

Он вышел. Петлюгин в сердцах стукнул кулаком по кафельной стене.

– Ослы! – гаркнул он. – Из-за вас мне тут весь ливер отбили! С огнем играете!