Испанский садовник. Древо Иуды

Мори пришлось захохотать. Какой все-таки отличный парень О’Нил, и в его замечании не было ничего обидного, как и в его похабных стишках, – просто повод посмеяться. Почему же Киндерсли не видят того же самого?

На следующий день, когда стало еще прохладнее, на палубе появилась Дорис. Он наткнулся на нее в тенистом уголке, где она сидела в шезлонге, с шелковым шарфом на голове и легким кашемировым покрывалом на коленях, и, видимо, скучала. Под глазами у нее пролегли темные круги. Она не шелохнулась, только махнула в его сторону ресницами.

– Привет, незнакомка, где прятались все это время? – Он опустился в шезлонг рядом с ней. – Как самочувствие? Получше?

Обиженная его бодрым настроем, она не ответила.

– Жара подкосила довольно много народу, – продолжал он. – Зато сейчас погода что надо.

Корабль шел по Индийскому океану, мягкий муссон распевал песни в оснастке, стайка молодых китов весело резвилась вокруг корабля, выдувая фонтаны.

– Вы уже видели наш эскорт? – продолжал Мори. – Я считал, что киты встречаются только в Арктике, но О’Нил рассказал мне, что на этих широтах они частые гости.

Она пропустила его слова мимо ушей, словно он сморозил глупость. Подперев голову подушкой, она смотрела на него пустыми глазами, будто накачалась таблетками.

– Хорош, нечего сказать, – произнесла она.

– Что такое… В чем дело, Дорис?

– Не притворяйтесь, после того что вы сделали. Я оскорбилась и пока вас не простила. С кем вы танцевали, пока меня не было?

– Ни с кем. Я ждал своего личного преподавателя.

Лицо ее слегка просветлело. Она вяло улыбнулась.

– Почему вы не заглянули навестить меня? Хотя ладно, не было нужды. К тому же я не выношу ничьего присутствия, когда на меня накатывает. Впрочем, это случается не часто, всего лишь раз в полгода. – Он посмотрел на нее с любопытством – дело оказалось совсем в другом. Она продолжала: – Приступы, конечно, мерзкие. Даже если уходит головная боль, я все равно чувствую себя как раздавленный клоп.

– Не нужно так говорить, Дорри.

– Перестаньте, хватит с меня мамочки. В такие дни я все время думаю, какой толк от этой жизни, зачем ее продолжать, что в ней хорошего. Я кажусь себе ужасной, не похожей на остальных девушек, у которых в голове одни сладостные мечты. Вы понимаете, о чем я. Глупые коровы! – Она внезапно рассмеялась.

– Ничего нет плохого в том, что вы немного отличаетесь от обычных людей.

– Я рада, что вы так думаете. Раньше я пыталась во всем разобраться, в тот период, когда меня ненадолго исключили из школы. Мне хотелось уважения, хотелось все делать правильно. Но ничего не вышло. Поэтому теперь я поступаю так, как чувствую. Делаю, что хочется. Я не могу с этим бороться. Если не давать воли своим чувствам, то можно убить все, что заложено внутри. Вы согласны?

– Как сказать… – Он недоуменно уставился на нее. О чем она тут рассуждала? Он совершенно ее не понимал.

– Знаете такой девиз: будь самим собой? Это вызов. Я рада, что родилась женщиной, что создана для любви, поэтому хочу только одного – быть такой, какая есть. Вы по мне скучали? Хотя куда там, мерзавец вы этакий, вы так легко заводите друзей и ладите со всеми. А я так и не обзавелась настоящими друзьями, почему-то не могу ни с кем найти общий язык, кроме вас. – Помолчав, она тихо произнесла: – Неужели не видите, что я втрескалась в вас по уши?

Его тронуло ее признание, как и равнодушный голос, которым оно было сделано, и необычная депрессия. И разумеется, это льстило его самолюбию.

– Встряхнитесь, Дорри, нельзя раскисать. – Он похлопал ее по руке. – Если хотите знать, мне действительно вас не хватало.

Чуть ниже склонив голову набок, она внимательно в него вгляделась, а потом, схватив его руку, которую он хотел убрать, сунула ее под кашемировое покрывало.

– Так уютнее. Я очень соскучилась.

Мори до ужаса испугался, не столько ее неожиданного поступка, сколько потому, что она, сама того не подозревая, как он полагал, прижала его пальцы к своему теплому мягкому бедру.

– Полно, Дорис, – попытался он отшутиться, – так себя не ведут… тем более с корабельным доктором.

– Но мне необходимо немного ласки. Заметьте, я не всякого пускаю в свою жизнь. Да, парней у меня было много, и высоких, и широкоплечих, и красивых, но вы другой. У меня к вам такое бескорыстное чувство.

– Прошу вас… сейчас обязательно кто-нибудь пройдет мимо.

– Скажете, что замеряете мой пульс. – Она посмотрела на него и зловеще, и ласково. – Или я скажу, что это прописанное вами лечение. Мне действительно рядом с вами стало легче. Я уже не чувствую себя так паршиво.

Наконец, рассмеявшись, она отпустила его, но не раньше, чем кровь прилила горячей волной к его щекам. Он быстро нашелся, выдавив из себя осуждающую улыбку.

– Вам следует оставить подобные привычки, девушка, иначе ждите неприятностей. Во-первых, вы чертовски привлекательны, а во-вторых, вам может попасться не тот человек.

– Но мне попались вы.

– А теперь послушайте, шутки в сторону. – Он специально повернул разговор в другое русло. – Я тут кое о чем подумал. Так как вы не совсем в форме, то нам лучше отказаться от соревнований.