Испанский садовник. Древо Иуды

Он медленно отложил листок. Приятное послание, сказал он себе, несмотря на довольно напыщенный стиль, такое письмо могла написать лишь утонченная дама благородного происхождения, целиком ему преданная. При обычных обстоятельствах он был бы тронут, но сейчас, возможно из-за настроения, оно не нашло в нем отклика. Естественно, он был рад получить от нее весточку, польщен, что она соскучилась по нему, но в то же время он не испытывал своего обычного интереса к ее делам. Да и не преувеличивала ли она слегка, сетуя на свое одиночество? Эта женщина с удовольствием вращалась в обществе, часто приглашала друзей. Описание скудного рациона тоже внесло не совсем уместную нотку. Он прекрасно знал, что ей не чужды гастрономические удовольствия, а после своего последнего визита в Баден она привезла превосходный рецепт супа из каштанов. В любом случае сегодня он был не в настроении, чтобы отвечать ей. Он, разумеется, даст ей совет относительно Зеебурга, но позже; в настоящее время его голова занята другими вещами.

Он пролежал в постели почти до полудня, но потом встал и неспешно оделся. Дождь не унимался. После обеда Мори праздно пошатался по гостинице, пытался занять себя старыми журналами, посвященными главным образом шотландскому спорту и сельскому хозяйству. Его так и тянуло вывести машину и рвануть в Маркинч, но, подумав хорошенько, он решил, что не застанет Кэти. Она ведь говорила, что должна съездить в Долхейвен. Зато он хотя бы проедет мимо ее окна… Эта абсурдная мысль его отрезвила, он даже невольно раскраснелся. Он увидит ее завтра, так что нужно подождать. Уныло глядя в мутные от дождя окна гостиной, он надеялся, что погода изменится к лучшему.

Но когда настал следующий день, дождь по-прежнему лил, небо все так же было затянуто тяжелыми облаками. Тем не менее он пребывал в радостном ожидании, когда вывел машину из гаража и поехал по дороге, обсаженной с двух сторон промокшей зеленой изгородью, в Маркинч.

К тому времени, как он прибыл, Кэти успела закончить утренний прием. И теперь, щелкнув замком на двери медпункта, села к нему в машину, держа в руке черную сумку.

– Доброе утро, – поздоровался он, чувствуя радость оттого, что снова видит ее. – Хотя какое там доброе! Хорошо, что я на машине. Вам не придется колесить на велосипеде под таким дождем.

– Я ничего не имею против велосипеда, – возразила она, – как и против дождя.

Тон ее замечания слегка его удивил, но он не стал заострять на этом внимание, а только сказал:

– Как бы там ни было, я полностью в вашем распоряжении. Куда едем?

– В сторону Финдена. Не могу обещать красивого пейзажа. Здесь в основном тощие глинистые почвы. А Финден – всего-навсего бедная деревушка, выстроенная вокруг кирпичного завода, который только недавно запустили вновь после долгого простоя.

– Да сегодня и день не совсем подходящий для любования пейзажами, – благожелательно отозвался он и, уточнив направление, выехал на дорогу.

Во время пути она сохраняла неестественное молчание, и он даже начал подозревать некую сдержанность с ее стороны. Не то чтобы холодность. Но во всяком случае, она определенно утратила приподнятость и отзывчивость того дня, что они вместе провели в Эдинбурге, когда ему показалось, что между ними затеплилось сочувственное понимание.

Бросив несколько взглядов в ее сторону, он сказал:

– У вас усталый вид. – И действительно, сегодня она не излучала обычного благополучия. – Вы слишком много работаете.

– А мне нравится столько работать. – Она продолжала говорить тем же странным, напряженным тоном. – К тому же у меня сейчас довольно много тяжелых случаев.

– Это доказывает, что вы себя не щадите. Смотрите, какая вы бледненькая. – Он помолчал. – Думаю, пришла пора взять остаток отпуска.

– В такую-то погоду?

– Тем больше оснований уехать отсюда.

Она не ответила. Но почему она на него не смотрела? Он подождал несколько минут и осторожно спросил:

– Что случилось, Кэти? Я чем-нибудь вас обидел?

Она покраснела – густо, ярко, как краснеют только в молодости.

– Нет-нет, – поспешила заверить она. – Прошу вас так не думать. Это совсем не так. Просто сегодня… я, наверное, не в духе.