Испанский садовник. Древо Иуды

Невозможно было сдержать невольный вздох облегчения. Он опасался, что в последнюю минуту раздался телефонный звонок и теперь его ждет неприятное сообщение. Но нет, они улетели, не сказав ни слова, в точности как предрекла Фрида, отправились к себе в миссию, чтобы делать свое дело, – не его дело, ибо оно никогда не было его делом, – а именно свое, которое благодаря сложности и опасности поглотит их целиком и позволит Кэти быстро все забыть. Как же он ошибался, полагая, что может с пользой связать свое будущее с этой милой набожной девушкой, и в то же время какую мудрость он проявил ради ее и собственных интересов, поняв свою ошибку еще до того, как стало слишком поздно. Отныне больше никакой идеалистической чепухи, никаких попыток достать луну: женившись на зрелой и достойной женщине, он испытывал теплое чувство покоя, сознание, что наконец достиг тихой гавани.

– Быстро неси чай, Артуро, – сказал он, входя за Фридой в гостиную.

Усевшись рядом с ней на честерфильдовский диванчик, он одобрительно осмотрелся. Да, все в порядке, в точности как раньше – слово теперь приобрело определенный исторический смысл, вроде «до н. э.» или «н. э.», обозначая разделение на два периода его жизни, до и после искупления. Картины смотрелись еще более привлекательно, чем прежде, – боже, подумать только, ведь он когда-то предполагал, что сможет без них обойтись, – серебро сияло, фарфор, заново вымытый и расставленный, отражал отблески согревающего душу огня – это потрескивали в камине кедровые поленья.

– Ну разве не gemütlich? – многозначительно улыбнулся он. – Вернуться вместе и провернуть все дело с таким умом.

– Ну конечно, Дэвид. Ты еще убедишься, что мне всегда удаются подобные вещи. – Она коротко кивнула. – Увидишь позже, когда мы обоснуемся в Зеебурге.

Мори собирался ответить, приготовил какой-то комплимент, но тут вошел Артуро и прикатил столик с чайными принадлежностями, поэтому, потерев руки, он сказал:

– Ага, чай. Нальешь, дорогая?

Тем временем Артуро, подвинув столик удобнее, протянул ему серебряный поднос из вестибюля.

– Ваша почта, сэр.

– Как много писем! – воскликнула она, беря в руки серебряный чайник: Георг I, 1702 год. – Сразу видно, какой ты важный человек.

– В основном деловые. – Он пожал плечами, перебирая конверты.

Но одно письмо, видимо, оказалось не деловым. Сердце сжалось, когда он узнал круглый ровный почерк Кэти. Однако, взглянув украдкой на штемпели, он сразу успокоился. Письмо было отправлено семнадцатого, за четыре дня до отъезда, и пришло в Шванзее в понедельник двадцатого, в тот день, когда он уехал в Базель с Фридой. А потому, слава богу, в письме не могло быть ни упреков, ни сожалений. Осторожно скосившись на Фриду, которая все еще разливала чай, он незаметно сунул конверт в боковой карман – прочтет позже, когда останется один.

– Раз уж мы заговорили о бизнесе… – Она добавила сахар, лимон и передала ему чашку. – Ты должен будешь как-нибудь рассказать мне о своих делах – возможно, когда мы приедем в Монтекатини, да? У меня очень хорошая голова на такие вещи. Акции немецких химических заводов, например, занимают очень сильную позицию на данный момент.

– Совершенно верно, – терпеливо согласился он, наклоняясь, чтобы разрезать кекс. – И у нас их вполне достаточное количество.

– Это хорошо. А еще немецкие облигации. Они тоже приносят высокую прибыль.

– Я вижу, ты отлично разбираешься в финансах, дорогая. Теперь попробуй кусочек. Это особый рецепт Елены, испечен в твою честь. – Он смотрел, как она пробовала вишневый кекс. – Вкусно, не правда ли?

– Да, вкусно… довольно вкусно. Но может быть и лучше, гораздо лучше. Во-первых, сюда положили слишком много ванили и слишком мало ягод. Я после покажу ей, как это нужно делать.

– Тебе придется действовать тактично, дорогая. Елена ужасно обидчива.

– О-о, мой бедный Дэвид, ну как тут не улыбнуться? Можно подумать, у меня совершенно нет опыта! Да что там, в Келленштайне нас обслуживал персонал в пятнадцать душ, и за всеми приходилось присматривать. А здесь, я уверена, тебя плохо обслуживали и неплохо обирали. Не сомневаюсь ни секунды, у твоей хваленой Елены множество частных сделок с торговцами, не говоря уже о том, что она таскает у тебя свежее масло и яйца, в то время как твой чудный Артуро – мне ли не знать этих неаполитанцев – расточает улыбки в лицо, а сам подворовывает за твоей спиной.

Мори на секунду охватило дурное предчувствие, но тут же прошло, когда она ласково похлопала его по руке.

– Еще чашечку твоего превосходного «Твайнингса». Это, по крайней мере, я менять не собираюсь.