Испанский сон

— Ну хорошо; я понимаю, ты не епископ; но ты можешь по-человечески объяснить, чтоизменилось в результате этого посвящения? Если, конечно, мой вопрос корректен… вообще, может быть от посвящения результат?

— Очень даже может быть, — сказала Ана, — и был… Суди сам: в 36-м году в Испании началась война. Она грозила захватить весь полуостров! И епископы португальские дали обет устроить национальное паломничество в Фатиму, если их страну минет чаша сия. Так и вышло; и в Португалии было в целом спокойно, в то время как Испании это стоило миллион человек… Когда война кончилась, епископы поехали в Фатиму и вознесли благодарение Деве; вот тебе и посвящение, вот и результат.

— Ты веришь этому? — удивился Филипп.

— Это факт, — внушительно сказала Ана.

Они помолчали.

— Прости, — сказал Филипп, — я вообще-то тебя перебил; ты рассказывала о посвящении и вдруг замолчала…

— Да, — помялась Ана, — я просто подумала, что еще столько всего… даже не знаю, как все это рассказывать… Например, отношения сестры Лусии с папой Пием XII. Между прочим, его рукоположили в епископы 13 мая 17-го года, в полдень, то есть в тот же час, когда Дева впервые явилась в Фатиму… а другой папа, нынешний, тоже 13 мая пострадал от террориста Агджи; поскольку он не умер после трех выстрелов в упор (а четвертая пуля застряла в стволе пистолета), то счел это благодатью Пресвятой Девы и специально поехал паломником в Фатиму в мае -18-го года и затем опять в -9-м; но еще и задолго до того он навещал сестру Лусию в монастыре и беседовал с ней, будучи кардиналом; дело в том, что именно этот папа, Иоанн Павел II, посвятил Россию Пречистому Сердцу…

— Ага! — перебил Ану Филипп. — Стало быть, все же посвятили, посвятили Россию!

— Ты не понимаешь, — с досадой сказала Ана. — Посвятили только католики, да и то после долгих дискуссий. Между тем Дева опять являлась сестре Лусии в 29-м году; в Ее откровении, данном как бы в антураже Голгофы, было особо подчеркнуто, чтобы Святой Отец, вместе со всемиепископами мира, посвятил Россию Ее сердцу и спас таким образом. Со всеми — значит, в первую очередь и с нашими, православными…

— Ну, это уж фигу, — хмуро сказал Филипп, следя, чтобы не пропустить нужной развязки. — Ты что, не понимаешь — это же большая политика! Как, кстати, православное духовенство относится к этой Фатиме вообще?

— Не очень-то, — вздохнула Ана. — Потому я и надумала ехать; из усилий таких простых людей, как мы с тобой, может быть, что-то и сложится… Во всяком случае, хуже не станет, верно?

— Это уж точно, — сказал Филипп. — Хуже некуда.

— Не опошляй мою мысль, — попросила Ана.

— Все же откуда взялась эта твоя мысль? — полюбопытствовал Филипп. — Я понимаю, движение души; но даже движение души имеет какую-то первопричину.

— Как ты неправ, — сказала Ана, улыбаясь и покачивая головой, — сказано: дух дышит где хочет… Может, движение моей души такое же чудо, как и сама Фатима…

Филипп еле заметно тоже улыбнулся.

— Что ж, — сказала Ана, слегка этим задетая, — если тебя интересует исключительно событийный ряд, изволь… Это было так: Вероника принесла мне заметку в журнале и попросила перевести. Я перевела; добавила то, что сама знала с прежних времен; мы немного поспорили. Потом она еще что-то выкопала и увлеклась… в общем, я обещала ей поехать и посмотреть, раз уж мы с тобой все равно собрались в путешествие; вот я ей расскажу, а тогда она, может, и сама выберется.

— Раз уж так, — сказал Филипп, — мы могли бы взять ее с собой прямо сейчас…

Ана странно улыбнулась, покачивая головой, и тут же бросила косой взгляд на Филиппа, будто опасаясь, не прочел ли он каких-либо тайных мыслей на ее лице. Затем она посерьезнела и перекрестилась, полуотвернувшись к окну. В окне проскочила табличка «Сеговия».

— Знаешь, — сказала Ана, опять повернувшись к мужу, — если б мы поехали еще северней, то могли бы прихватить кусочек Camino de Santiago — старого пути пилигримов. Мы же тоже в общем-то пилигримы, разве нет?

— Теперь уж точно, — подтвердил Филипп. — Ты меня обратила, будь уверена. Но неужели пилигримы шли по одному-единственному пути?

— Почти что, — подтвердила Ана, — это связано с географическим расположением святынь. Однако нам повезло: в Саламанке мы пересечем еще один такой путь, забыла как называется — ответвление от основного пути на юг, до Севильи. Они шли из Франции, — пояснила она, — давай я покажу тебе по карте…

— Я представляю себе, — отмахнулся Филипп.

Ана помолчала.