Испанский сон

– Конечно, ваше сиятельство… А можно я посмотрю? Все-таки я медсестра, и вы уж сами признали, что неплохая; почему бы Ордену разок не использовать меня, так сказать, по прямому назначению?

– Прекрати, – сказал князь, хмуря брови; – у меня есть личный врач… может, и не такой хороший, как ты, но раз уж он начал меня лечить, пусть и заканчивает… Однако мне не понравилась эта твоя оговорка насчет назначения. Разве твое назначение не было тебе ясно указано сразу же, как только ты переступила этот порог?

Марина прикусила губу.

– Я сказала глупость, ваше сиятельство.

Князь покачал головой.

– Иному такая глупость стоила бы жизни.

– Ваше сиятельство, я научусь…

– Временами мне кажется, – сказал князь, хмуря брови, – что для тебя все это вроде игры. Странно! ты так переживала, когда речь шла о твоем Господине… – Марина мельком отметила, что на сей раз он произнес это слово вполне нормальным и даже уважительным тоном. – В самом деле… это было истинное страдание; я едва удержался от того, чтобы тебе помочь.

– Как это, – удивилась Марина, – почему «едва удержались»? Вы же мне помогли.

– По другой причине; позже поймешь, по какой. Но не сбивай меня с мысли! я говорил о твоем отношении к делу. Итак, будучи вполне взрослой, сложившейся личностью, ты то и дело ведешь себя как маленькая и своенравная шалунья, как дитя, и я едва ли не со страхом думаю, что ты не ведешь себя как дитя; мне начинает казаться, что это дитя есть просто часть твоего существа.

– Почему же со страхом, ваше сиятельство? – опять удивилась Марина. – Разве так уж плохо иметь дитя частью существа? Вы, к примеру, сказали: все мужчины немного дети. Если уж мужчинам, считающим себя главными, разрешается быть немного детьми, отчего нельзя хотя бы некоторым женщинам?

– Не занимайся демагогией, – сказал князь. – Что, если детство попрет из тебя, когда ты будешь занята важной задачей?

– Не попрет, – уверенно заявила Марина. – У меня очень развито чувство ответственности. Я и перебила вас только оттого, что обеспокоилась о ваших ногах, едва узнав, что случилось. Но прошу вас, ваше сиятельство, продолжайте!

– У меня пропало желание рассказывать, – сказал князь и посмотрел на часы. – Похоже, ты сорвала сегодняшнюю встречу… Ступай; меня ждут дела.

Глава XXXIII

План Марины. – Пупсик. – Как Марина и Иванов князя убеждали. – Тест. – Неожиданность в бункере. – Не тщись, человече! – Ход мысли патологоанатома. – О вреде участковых – О произрастании девственниц

Последние слова князя явились для Марины полной неожиданностью. Немного уже изучив характер его сиятельства, она надеялась, что он поворчит-поворчит, а потом опять расположится да и продолжит столь интересующее ее повествование. Не тут-то было… что ж, подумала она, строя в голове тактический план, еще разок слезно попрошу – может, и выгорит; а нет – значит, буду пороть всякую чушь; уж столько раз меня это выручало.

– Не будьте так жестоки, ваше сиятельство! – взмолилась она жалобным голосом. – Как же иначе я узнаю, отчего умер Иванов?

– Никак не узнаешь, – развел руками князь, – сама виновата: я оказал тебе честь, а ты меня перебила.

– Однако вы слишком много работаете, ваше сиятельство, – заметила Марина, сразу сменив тон. – Уже после того, как я вас перебила, вы спросили, продолжать ли вам. Мне бы просто сказать – да… а я еще раз попыталась взглянуть на ваши ноги и в результате сморозила эту глупость о назначении. Отсюда два вывода: во-первых, истинная причина вашего нежелания продолжать – это вовсе не то, что я вас перебила, а именно эта фраза, за которую я уже неоднократно извинилась (а повинную голову меч не сечет!); во-вторых, прекрасно помня давние события (чему свидетельством ваш рассказ), вы тем не менее способны забыть вещи, происходившие буквально только что. Такой провал в памяти свидетельствует о явном переутомлении. И после этого вы отказываетесь от столь прекрасной возможности отвлечься, как ваш рассказ! Да вы просто не бережете себя для Ордена, ваше сиятельство; еще вопрос, что более безответственно – сказать какую-то одну несчастную фразу, или вот так изводить себя за этим столом.

– Какая ахинея, – брезгливо проговорил князь. – К твоим детским выходкам следовало бы добавить явную спекуляцию на моем доверии. Все, наша встреча окончена; не заставляй меня выводить тебя силой.