Испанский сон

– Ах, Соль! – закатила она глаза и широко улыбнулась, – от тебя не скроешь решительно ничего! Да-а… от женщины с таким вкусом, как у тебя, даже и критика приятна. Хотела бы я найти хоть один маленький недостаток твоего сегодняшнего туалета; но он кажется настолько безупречным, что я даже и не берусь. Единственное, что газету они могли бы найти и повыдержанней… ведь эта всего лишь четырех лет?

– Как ты угадала? – изумилась Соль.

– По фотографиям, – объяснила Марина.

Соль расхохоталась. Подскочил другой официант. Соль сняла со своей головы скомпрометированный убор, беспощадно выдрала из него газету и положила рядом со стаканами на поднос, протянутый официантом.

– Огня, chico, – бросила она за спину.

Тотчас один из стоявших за ней мужчин сделал пару шагов вперед и протянул перед графинею массивную зажигалку в стиле кантри.

– Зажги, – приказала графиня, указывая на поднос.

Chico беспрекословно сделал что было велено. Вовочка из-за спины русской компании подозрительно покосился на огонь. Привлеченные зрелищем, ближе подошли несколько гостей. Когда газета полностью догорела, графиня собрала пепел в щепоть и густо обсыпала им то, что осталось от головного убора, а затем снова водрузила его себе на голову.

– Так сойдет? – спросила она у Вероники.

– Гениально, – с волнением сказала та. – На вашем месте я бы немедленно запатентовала это у Тимистера.

Графиня только хмыкнула.

– Можешь не переводить, – ласково сказала она Ане, раскрывшей было рот, и вовсе игнорируя побледневшую Марину, – я поняла… Скажи ей, что я не успею взять патента; завтра же головы пеплом посыплет половина мадридских дам – разумеется, не этих…

Ана перевела сказанное и вдруг пристально вгляделась в толпу гостей. Брови ее поднялись. Графиня непроизвольно обернулась в ту же сторону.

– Простите, ваша светлость, – пробормотала Ана, – ведь это же… София Масагатос, не так ли?

– Ты наблюдательна, – ухмыльнулась графиня.

Вслед за ними двумя и повернулись и Марина с Вероникой, стараясь делать это не слишком заметно. Они увидели высокую молодую блондинку, очень красивую, но с замкнутым и холодным лицом; улыбка на нем выглядела неестественно и напомнила Марине Снежную Королеву. Блондинка была облачена в меховой палантин с фильдеперсовыми вставами, усыпанными стеклярусом; длинная юбка из тертого на камнях корреаля, подобно винной бутылке, была кокетливо забрана тонким плетением патиссе. Узенький шарфик из муарового нуара опоясывал ее лоб.

– Кто это? – спросила Марина.

– Ах, дорогая, – отозвалась Ана, – я не успела тебе рассказать; помнишь ли историю Мар Флорес?

Услышав знакомое имя, графиня сощурилась, закивала головой и едва заметно поджала губы. К ней подошли; она немедленно повернулась и вступила в другой разговор, однако же великодушно коснувшись при этом руки посрамленной Марины, почти не отходя от нее и давая таким образом понять, что их общение отнюдь не закончено.

– Незадолго до моего прибытия в Испанию, – продолжала тем временем Ана, – эта самая София, которой было тогда 17 лет, стала мисс Испания. Ей дали какую-то детскую телевизионную передачу, но ничего не вышло; стала средней манекенщицей. Когда во всем своем блеске появилась Мар, они создали в Мадриде школу моделей…

– Почему они? – спросила Марина. – Ты сказала, это сделала Мар.

– Ну, я просто не упомянула Софию, – выкрутилась Ана, – да какая разница! Все равно школа просуществовала не более года; Мар и София сильно поссорились и разошлись. За это время София однако же успела купить себе чалет в престижном мадридском предместье (сама читала репортаж – впрочем, позже писали и о каких-то проблемах с ее ипотекой), потом у нее появилось роскошное авто, а потом появились слухи о ее связи с президентом футбольного клуба «Севилья» – человеком не юным, но излучающим здоровье и успех. Их стали видеть вместе на корридах и так далее; посыпались вопросы. Намеки были отвергнуты; оба заявили, что они просто друзья, но затем пронырливый журнальчик напечатал откровенные фотос из их поездки во Францию, и София признала, что они любят друг друга; между тем у него жена и двое детей.

– На этом месте должна быть сенсация, – предположила Марина.

– Взрыв бомбы, – поправила Вероника.

– Ну разумеется, – ухмыльнулась Ана, – должно было взорваться – и взорвалось… Выяснилось, что этот сеньор растратил казенные, то есть клубные деньги; громкий скандал! Впрочем, до суда не дошло – он как-то уладил дело… но от должности был отстранен. Сначала София уверенно заявляла, что он может полностью рассчитывать на ее поддержку в такой тяжелой для него ситуации (хотя она лично тут и не при чем), но очень скоро признала, что они решили расстаться, разумеется как друзья.

– Ага, – сказала Марина и вновь посмотрела на Софию, как бы примеривая к ней все сказанное.

– Обожди, – сказала Ана, – это еще далеко не все. После римских фотографий Мар Флорес с графом Леккио – помнишь? – в прессе промелькнуло несколько фото графа с какими-то еще женщинами, уж не помню с какими, а потом появились фото все того же графа – с кем бы ты думала? – вот с этой самой Софией.