Испанский сон

– Неужели? – поразилась Марина.

– Именно так. Впрочем, короткий был роман.

– Ага, – сказала Марина и посмотрела на Софию еще разок, примеривая к ней теперь уже и это. – Никак не назовешь ее обаятельной, – произнесла она наконец свой вердикт. – Милая Соль, – обратилась она к графине, зорко увидев, что та завершила свой боковой разговор, – не скажешь ли, а как нынче дела у Мар Флорес?

– Не так чтобы я уделяла этой дамочке уж слишком много внимания, – улыбнулась графиня, обращаясь уже к ним троим, – но, видно, придется; дела с наследником Альба, кажется, неплохи…

– Так они воссоединились? – ахнула Ана.

– Уже давно; не следишь за прессой, милочка…

– Как же я из России могу следить? – сокрушенно развела руками Ана.

– А через Интернет, – подсказала графиня. – Вы слышали о перепалке наследника Альба с графом Леккио?

– Нет…

– Это было забавно… то есть печально, я хочу сказать… Уже после того как эта сеньора возобновила отношения с наследником – скажем, с год назад – в журналах появились скандальные снимки двухлетней давности: она и граф Леккио в постели. Наследник повел себя весьма достойно: во-первых, дал публичную отповедь графу (впрочем, тот не остался в долгу), затем отвез сеньору в клинику по поводу нервного срыва (где она провела не менее полутора дней), а после этого потребовал от журналистов, чтобы они оставили в покое ее личную жизнь. Из-за этой истории она даже отложила съемки в какой-то новой телепрограмме в Валенсии… Какой позор! – сказала графиня, покачивая головой. – Впрочем, как я уже говорила, сейчас все в порядке; у нее новый дом, который является отражением ее значительной и утонченной personalidad… и я сама видела ее фотографии на фоне будущего герцога Альба… Однако, – забеспокоилась она, обращаясь теперь к Марине, – мы заговорились, а у меня еще множество дел…

– Вы, кажется, намеревались… – выдавила Марина.

– Ах, да, – сказала графиня, и Марина поняла, что она, разумеется, ни на секунду не забывала своего намерения, но лишь теперь, вынудив Марину с жалким видом напомнить ей, окончательно простила ее за эту выходку с газетой. – Идем же! – Она взяла Марину за руку и повела ее сквозь толпу, улыбаясь направо и налево.

Здесь, в окружении десятка блестящих мужчин, разговаривали две дамы: одна – яркая брюнетка в воздушном платье из многослойного вышитого тюля, вероятно работы Эльбаза, украшенным тяжелыми, романтическими, непередаваемой формы бусами не иначе как от Поля Гольтье; другая – не менее яркая шатенка в жакете из кожи питона, темно-красных длинных полуперчатках и слегка расклешенных галифе из оливкового атласа империал. Какой ужас, подумала Марина, пытаясь слегка придержать графиню, влекущую ее за руку; ведь питоновый-то жакет небось тоже от Тимистера… но неужели она не видит? Куда она прет? Однако графиня, видно, знала, куда перла, потому что при виде ее шатенка немедленно закруглила разговор и растворилась средь черных смокингов, в то время как брюнетка, наоборот, сделала шаг навстречу графине и раскрыла перед ней свои объятия. Марина узнала герцогиню Оргас.

– Ваше высочество, – церемонно сказала графиня Соль, – надеюсь, помните? я говорила Вам о своей юной русской подружке…

– Как же, – живо отозвалась дама, – прекрасно помню… Протеже de principe Jorge d’Etver?

– Именно, дорогая; я хотела бы представить тебе ее.

Марина низко склонилась. Герцогиня посмотрела на нее и протянула к ней руку.

– Подойди ко мне, дитя мое.

Марина подошла, намереваясь поцеловать руку герцогини. Краем глаза она заметила, что с крепостной стены свесился папарацци и, расположившись подобно нетопырю вниз головой, готовился сфотографировать эту сцену.

Герцогиня протянула к Марине и вторую руку, слегка притянула ее к себе и с двух сторон коснулась ее лица.

– Ваше высочество, – сказала Марина, – у меня нет слов, чтобы описать свое восхищение вашим туалетом.

– Твой тоже неплох, – милостиво улыбнулась герцогиня. – Тебе нравится в Испании?

– О, ваше высочество…

Прием продолжался.

В тот момент, когда публика начинала рассаживаться по своим столам, калитка в стене отворилась. Марина бросила взгляд в ту сторону и увидела на пороге троих иностранцев, видимо туристов, забредших сюда ошибочно или, может, в поисках ночлега. Их было трое – по виду, семейная парочка с сыном-подростком, одетые простенько, по-дорожному. Конечно, они сразу поняли, что попали не туда, но красивое зрелище, видимо, было настолько притягательно, что они не находили в себе сил сразу же захлопнуть калитку. Марина заметила, что охрана не бросилась выпроваживать незваных гостей – если бы они зашли, их, может, даже посадили бы где-нибудь с краешку, как путников, как в старину, как в сказке…

Странно, подумала Марина. Она не могла найти внутри себя ничего к этим людям – они будто остались вовне ее души. Ведь я и сама совсем недавно была такая, подумалось ей; я должна бы сочувствовать им… но я не могу… Может быть, мне их презирать? Но я не могу и этого…