Испанцы Трех Миров

Литературное направление, к которому примкнул Ж.-М. де Эредиа, получило название «Парнас». Несомненно, что деятельность поэтов, в той или иной мере к нему примыкавших, является важным этапом в истории французской поэзии XIX в. Что касается его границ и состава, то они весьма неопределенны[441]. Можно считать, что начало объединению молодых поэтов, связанных относительным единством взглядов на литературу, было положено в 60-е гг. собраниями у Леконта де Лиля, в салоне мадам де Рикар, затем у издателя Альфонса Леметра. Дальнейшему объединению группы способствовало издание журнала «Revue fantaisiste», редактором которого был Катюль Мендес, и журнала «La Revue de Progrés» Л. Ксавье де Рикара. Следует признать, что объединение было окончательно оформлено изданием коллективного сборника стихотворений под заглавием «Le Pamasse contemporain» в 1866 г. Споры о подлинной и единственной точке отсчета, на наш взгляд, являются малопродуктивными. Ею с равным основанием может быть признан любой из вышеперечисленных историко-литературных фактов.

То же можно сказать и о составе. Если принимать во внимание только сборники «Le Parnasse contemporain» (их вышло три, второй — в 1871 г., третий — в 1876 г.), то следует признать, что никакого единства в них не было. Помимо поэтов старшего поколения, таких как Ш. Бодлер, Т. Готье, Т. де Банвиль, Леконт де Лиль, в творчестве которых складывались некоторые из эстетических принципов «Парнаса», но которое при этом явно значительно шире парнасских рамок, в этих сборниках печатались будущие символисты П. Верлен и С. Малларме. Последний выпуск, собственно говоря, представляет собой лишь поэтическую антологию текущего года, в которой совсем отсутствует единая и цельная эстетическая программа[442]. Тем не менее, по этим сборникам удается установить, что основное ядро «Парнаса» составляли: Ш.-М. Леконт де Лиль (на правах «мэтра»), Альбер Глатиньи (1839–1873), Франсуа Коппе (1842–1909), Леон Дверке (1838–1912), Катюль Мендес (1843–1909), Сюлли-Прюдом (1839–1907) и Жозе-Мариа де Эредиа.

Существует другая, более крайняя точка зрения: некоторые исследователи склонны считать, что парнасским, собственно говоря, можно признать лишь творчество Леконта де Лиля и Эредиа, или даже одного Леконта де Лиля.

Видимо, вопрос несколько прояснился бы, если бы речь шла не о парнасской доктрине в целом, а о парнасских тенденциях в произведениях того или иного французского поэта второй половины XIX в.[443]

Выявление этих тенденций имеет непосредственное отношение к нашей теме, так как, по общему признанию, именно в творчестве Эредиа они нашли свое наиболее законченное воплощение[444].

Одним из основных принципов «Парнаса» было требование соединения искусства и науки, т. е. использование в творчестве последних достижений археологии, позитивистской философии, естествознания и т. д. Предполагалось также стремление к непосредственному и «автономному» показу мира, что должно было достигаться за счет возможно более спокойного описания в четких образах и выверенных фразах каких угодно человеческих страстей и общественных потрясений. Непременным условием было совершенство, «скульптурность» формы.

Наибольший интерес для нас представляют требования, предъявляемые к языку. «Парнасцы, — по словам В. Брюсова, многим им обязанного, — ввели язык строгий, почти научный, в котором подбор слов был основан на объективном изучении предмета, изображенного поэтом»[445]. Романтической импровизации, лексической, а в какой-то мере и грамматической свободе они противопоставили другие «добродетели»: порядок и точность, четкий, ясный, «правильный» язык.

Очевидно, что все эти тенденции не только не препятствовали, но в максимальной степени помогли Жозе-Мариа де Эредиа стать французским поэтом.

5

Хотя печататься Эредиа начал еще в 60-е гг.,[446] широкая известность и всеобщее признание к нему пришли только после выхода в свет книги «Трофеи»[447]. Этот сборник стихов явился литературным событием, имевшим чрезвычайно большой резонанс. Французская Академия присудила Эредиа «Grand Prix de Poésie». Официальным откликом на сборник послужили более чем 200 восторженных статей, напечатанных в различных журналах и газетах. Именно «Трофеи» дали поэту возможность выдвинуть свою кандидатуру в Французскую Академию, и, хотя у него были такие конкуренты, как Э. Золя и П. Верлен, Эредиа получил 19 голосов из 32. Знаменательно, что французское гражданство он получил тоже только после публикации этого сборника. В это время, когда остались позади споры между парнасцами и символистами, когда границы и контуры этих течений в основном определились, стало очевидно, что Эредиа является самым типичным поэтом «Парнаса», единственным истинным и верным учеником Леконта де Лиля[448].