Исполинское радио

Прошло несколько недель, прежде чем юрист установил, что похожий состав был запатентован несколько лет назад. Юрист посоветовал Ральфу разыскать обладателя патента мистера Феллоуза, который проживал в Нью-Йорке, и попробовать с ним договориться.

И вот однажды вечером после работы Ральф отправился на розыски мистера Феллоуза и попал на мансарду дома на Хадсон-стрит, в котором сдавались меблированные комнаты; хозяйка показала Ральфу пару носков, которые мистер Феллоуз забыл захватить, съезжая с квартиры. Оттуда Ральф проследовал в другие меблированные комнаты, к югу от Хадсон-стрит, потом в третье место, к западу, где расположились матросские лавки и общежития. Каждый вечер, в течение недели, Ральф отправлялся на поиски своего соперника. Его следы вели на юг, в Бауэри, а оттуда — на Вест-сайд[4]. Ральф карабкался по лестницам, заглядывая в открытые двери, мимо комнат, где обучали испанским танцам, где ютились проститутки, где женщины разыгрывали фортепьянные концерты Бетховена. Наконец в один из этих вечеров он нашел мистера Феллоуза. Тот сидел на краю кровати и с помощью бензина пытался вывести какие-то пятна на галстуке.

У мистера Феллоуза оказался большой аппетит. Он потребовал сто долларов наличными плюс пятьдесят процентов выручки. Ральф довел количество процентов до двадцати, но никак не мог сбить первоначальную сумму. Юрист составил договор, в котором точно разграничивались права Ральфа и мистера Феллоуза, а через несколько дней, вечером, Ральф отправился в Бруклин на завод, выпускающий жалюзи; он попал туда после рабочего дня, но в конторе еще горел свет. Управляющий заводом брался изготовить по указаниям Ральфа партию жалюзи, но не соглашался принимать заказ меньше, чем на сто долларов. Ральф, кроме того, обязан был доставить химикалии, которыми следовало обработать жалюзи. Эти затраты поглотили более трех четвертей сбережений, какие еще оставались у Уитморов. И теперь уже надо было не просто заработать деньги, а заработать их как можно скорее. Они дали в газету скромное объявление о том, что им требуется агент для сбыта предметов домашнего обихода, и в течение недели Ральф принимал у себя в гостиной кандидатов на эту должность. Он остановил свой выбор на молодом человеке, который собирался в конце недели отправиться на Средний Запад. Агент справедливо заметил, что в Питтсбурге и Чикаго люди страдают от шума не меньше, чем в Нью-Йорке, и потребовал пятьдесят долларов аванса. К этому времени владельцы магазина, в котором они брали товары в кредит, пригрозили подать в суд, и теперь самый ничтожный пустяк — грипп, несчастный случай, дыра в чулке, пятно на костюме — мог привести к настоящей катастрофе. Их агент обещал написать из Чикаго в конце недели, и они ждали хороших вестей, но не получали никаких. Ральф дважды телеграфировал агенту, и в конце концов тот ответил из Питтсбурга: «Шторы не идут возвращаю образцы экспрессом». Они дали еще одно объявление в газету, и на этот раз наняли первого, кто явился. Это был пожилой джентльмен с васильком в петлице. Он торговал всякой всячиной — от зеркальных корзинок для бумаг до выжималок апельсинного сока — и сказал, что досконально изучил психологию столичного покупателя. Он оказался разговорчивым джентльменом. Когда ему не удалось продать жалюзи, он пришел к Уитморам на квартиру, и с той доброжелательной критикой, на которую мы так щедры с друзьями, доскональнейшим образом разобрал все достоинства и недостатки уитморовского жалюзи.

Ральф пытался взять денег в долг, но ни жалованье его, ни патент не принимались как достаточная гарантия, и с него требовали чудовищные проценты, а в один прекрасный день ему на службе вручили повестку — иск от магазина, где они брали товары в кредит. Ральф отправился в Бруклин и предложил фабриканту, у которого он заказывал жалюзи, взять всю партию назад. Фабрикант дал ему шестьдесят долларов, хотя Ральфу они стоили сто, и Ральф уплатил по иску. Затем они повесили образцы жалюзи у себя на окнах и пытались забыть всю эту историю.