Исполнение желаний

Ленч болезненно медленно подходил к концу. Инез сделала знак слуге, и сеньор, извинившись, поднялся к себе в комнату.

Инез не последовала за ним, как обычно. Она, несколько поколебавшись, остановилась в арке холла ровно настолько, сколько было необходимо для того, чтобы произнести следующую тираду:

— Я не хотела этого касаться в присутствии таиты. Вы и я — не враги, Клэр, и я никогда не буду сожалеть о том, что мы привезли вас на остров. Вы научили меня гораздо большему, чем вы думаете. Я не хотела, чтобы вы думали, что я ревную вас за вашу привязанность к... Николасу. Я бы ничего не хотела лучшего, как оставаться с вами друзьями навсегда, но... вы же не лишены здравого смысла. Существуют вещи... — она уже собиралась уходить, но затем добавила: — Не следует так печалиться. Жизнь постоянно меняется.

Оставшись в одиночестве, Клэр направилась в сад. Инез было двадцать семь, почти двадцать восемь; к этому времени она, вероятно, выработала такие устои в жизни, которые помогают ей преодолевать разочарования и боли сердца. У нее, кажется, существуют неограниченные резервы самоконтроля. Но ее разочарование казалось таким ненужным, такой ужасной потерей.

И вдруг острая мысль пронзила мозг Клэр. Как воспримет Николас известие об отъезде семейства Сарменто с острова? Не долго думая, Клэр направилась по каменистой дороге в сторону города.

Она предположила, что Николас должен был, несомненно, находиться в рабочем лагере в верхней части улицы.

Клэр уже почти дошла до склона, ведущего к набережной, когда откуда-то из-за города раздался глухой рокот, эхо от которого уходило раскатами в глубину моря. Строители начали взрывать скалистые стены узкого прохода на другой стороне центральной улицы. Ей, конечно, могли не разрешить приблизиться к месту расположения рабочего лагеря, чтобы переброситься несколькими словами с Николасом.

Но беспокойство заставило ее поторопиться и пренебречь опасностью.

Улочка, по которой она решила пройти, была перегорожена колючей проволокой от новой дороги, и прямо перед ней возник большой щит с объявлением: «Опасно. Ведутся взрывные работы». На португальском языке это предупреждение совсем не звучало комично. Тем не менее она подлезла под проволоку и осмотрелась.

Этот участок дороги был прямым и лишенным деревьев. Примерно в полумиле отсюда группа мужчин грузила в большой фургон, запряженный мулами, глыбы от скал, разрушенных недавним взрывом. Пыль все еще висела над ними густым облаком. Ближе, почти у края дороги, на свободном пространстве стоял полотняный шатер. Это, несомненно, была переносная контора Николаса, о которой она много раз слышала, но до сих пор ни разу не видела. Она лихорадочно устремилась к нему, страстно надеясь застать его на месте.

Клэр отдернула парусиновый вход.

Николас поднял голову от чертежей, покрывавших его стол, и вскочил на ноги:

— Клэр, моя дорогая девочка, о чем ты думаешь? Это совсем неподходящее место для тебя!

— Я знаю. Но мне нужно срочно переговорить с тобой.

— Разумеется. Так в чем же дело?

Николас выглядел изнуренным от жары и очень уставшим. Было совершенно ясно, что время для разговора было явно неподходящим.

— Николас, ты не мог бы приехать сегодня вечером в Казу? Я встречу тебя около твоего дома в пять тридцать, и мы прогуляемся вместе. И тогда мы сможем переговорить.

— Боюсь, что я буду занят.

— Господи! — в отчаянии она наклонилась вперед, держась руками за деревянную спинку стула. Все намеки на легкость сами собой улетучились, и ее поднятое к нему лицо было униженным и напряженным. — За последнее время ты почему-то всегда занят — никто не может приблизиться к тебе. Но если ты не можешь встретиться со мной сегодня вечером, то тогда ты должен выслушать меня сейчас, сколько бы времени это ни заняло. Николас, Сарменто покидают остров в конце следующей недели, закрывают Казу и увозят с собой всех слуг в Опорто.

Внутри у него что-то явно дрогнуло. Клэр не сомневалась в этом. Но буквально спустя мгновение он уже был в состоянии вернуться к столу, смахнуть пепел с чертежа и усесться, вытянув ноги, положив их, как обычно, друг на друга.

— Это довольно сильный удар по твоим интересам, — сказал он.

— По моим? Меня совсем не волнует, что со мной может случиться после того, как они уедут. Николас, ты такой милый... Я не имею права говорить об этом...

— Вот и не говори, — обрезал он ее. — Половина проблем, которые возникают в мире, создаются благодаря донкихотским вмешательствам людей в дела, которые их не касаются. Инез пригласила тебя поехать с ними?

Клэр кивнула в ответ.

— Но я не могу этого сделать. И она знает почему. Ее английский уже близок к совершенству, и она больше во мне не нуждается. Но это совсем другой вопрос. — Прерывающимся голосом она произнесла: — Инез уезжает, Николас. Вообще это для тебя что-нибудь значит?

Он поднял брови.

— Естественно, кое-что это значит для меня. Во-первых, сеньор Сарменто вполне в состоянии совершить путешествие, и я очень рад за него. А может быть, ты все-таки поедешь с ними как их гость, хотя бы на один месяц?

— Николас! Прекрати, пожалуйста!