Исполнение желаний

С. Лем в одном из рассказов описал шлем, одев который человек превращался в блаженного идиота. Писатель считал, что такое состояние дает наилучший отдых, расслабляет. Если б такие возможности существовали, то испытать утреннюю «ломку», прочувствовать обреченность ВИЧ-инфицированного, осознать себя не женщиной — ненужной вещью, купленной айзером на час, многим власть имущим не помешало бы. Но принесло бы это пользу «временно живущим»? Вряд ли!

Третий заголовок память вынесла из глубин истории: «Пир во время СПИДа». Не трудно было заменить чуму на нынешнюю инфекцию. Тем более, что эпидемия только по официальным данным поразила более полутора тысяч калининградцев, а 15–20 тысяч наркоманов в любой момент могут увеличить это число.

В этот заголовок изумительно вписывался дрейзинский вагончик с бесплатными шприцами и прочими причиндалами для безопасных инъекций, (благодаря которому, кстати, заражение через шприцы в области снизилось почти вдвое). И появлялась возможность корректного нападения на администрацию, без которого в нынешнее время статья — не статья. Причем, нападение планировалось из глубины веков.

Дело в том, что 250 лет назад на Москву обрушилась чума. Она убивала людей тысячами, а люди, боясь отправки в больницы, прятались и прятали больных и трупы. За два месяца полиция получила официальное уведомление только о двух умерших!

Фаворит императрицы Екатерины Орлов, прибыв в Москву, в первую очередь отдал под госпиталь свой дворец на Вознесенской улице. «Русский человек не болезней, а больниц боится, — сказал он. — Людей надобно не тащить в гошпиталь, а заманивать ласковыми уговорами».

Врачам Орлов назначил тройное жалование, выздоровевшим в больнице платил своеобразные подъемные — холостякам по пять рублей, а семейным по десять. (Напомню цены того времени: баран — 1 рубль, курица — 15 копеек, воз сена — гривенник, фунт бразильского кофе — 40 копеек). Кроме того он пообещал свободу крепостным, если те станут работать при больницах, и множество людей самоотверженно помогали врачам. Орлов, даже, выпустил арестантов из острога, привлекая их к уборке города от трупов. «Вы взаперти сидели, потому все остались здоровыми, — сказал он им, — будьте же мортусами. Надобно всю Москву от дохляков избавить, пожечь трупы, чтоб заразу изничтожить. Тем, кто выживет, обещаю волю вольную». И вся эта разбойная орава не разбежалась, а четко приступила к своим обязанностям.

«Эх, Орлова бы нам, — мог вздохнуть я, — вмиг бы страну от заразы избавил!»

Но, тогда, нельзя было бы не вздохнуть по матушке-императрице. И, уходя еще дальше в историю, воспеть гений Петра Первого, попечалиться об неукротимых опричниках И. Грозного, поскорбить о Ярославе Мудром и дойти по временной шкале к первобытно-общинному строю, когда шприцев не было, а наркотиками пользовались только колдуны и колдуньи.

Крутился еще «крутой» заголовок: «Психушка имени Калинина». Как раз шли выборы, темпераментно размахивал руками Жириновский, мрачные коммунисты теряли голоса, Россия переходила на летнее время, доллар подрастал, как гриб после дождя… И под шумок вполне получалась критическая статья с далеко идущими выводами. И совсем легко было бы вставить в эту статью отрывки из толстой книги ООН. Прямо из оглавления: «Оказание помощи секс-профессионалам Калькутты с целью избежания заражения СПИДом», ««Непальская программа по снижению ущерба для лиц, практикующих внутривенное введение наркотиков», «Роль правительства в обеспечении больниц безопасной кровью», «СПИД и бедность — трудный выбор в области политики здравоохранения», «Задержка роста у детей — сирот в возрасте до 5 лет в зависимости от благосостояния домашнего хозяйства в Кагере, Танзания»…

Ну, а в конце, как водится, резюмировать, что бедлам в калининградской области уже привел к тому, что умирает людей больше, чем рождается, и положение наше гораздо хуже, чем в других регионах России.

Единственное, что меня удерживало, это то, что такая «глобальная» статья подобна лаю пожилой собаки на луну: луне от этого ни жарко, ни холодно.