Исполнение желаний

Приедается жить.
Надоевшее время теченья
Завивается дымом
Исхоженных ранее троп,
Приедается быть.
Все заметней строфа повторений,
И не хочется СМОЧЬ
Что когда-то хотел, но не смог.

«Приедается все.
Даже морю дано примелькаться» —
Ты прости антитезу, прекрасный поэт Пастернак, —
То, что будет еще,
Все прибоем должно повторяться,
И нельзя по другому,
Нельзя по иному никак.

Приедается петь.
А без песни я жить не умею.
Не могу без звенящей,
Такой аккуратной строки.
Надоело НЕ СМЕТЬ.
Но и СМЕТЬ я уже не посмею,
А бессмертие так же
Пока мне еще не с руки.

Понимая свободу, как приумножение и скорое утоление потребностей, искажают природу свою, ибо зарождают в себе много бессмысленных и глупых желаний, привычек и нелепейших выдумок…

Старик Зосима был прав. У нас не учат на Человека. Общество ставит перед собой задачу подготовить квалифицированного участника производственного процесса. В этом оно находится на уровне 18–19 столетий. Систему производителей не интересуют остальные потенции человеческого разума, поэтому в массе современный человек остается человеком пещерным, неспособным связывать несовместимые понятия и явления, получать удовольствия от изучения связей и закономерностей, если они не касаются непосредственного удовлетворения самых примитивных социальных инстинктов. Иначе говоря, современная система воспитания и образования не развивает в человеке чистого воображения, фантазии и — как немедленного следствия — чувства юмора. Человек воспринимает мир, как некий по сути своей тривиальный, рутинный, традиционно простой процесс, из которого лишь ценой больших усилий удается выколотить удовольствия, тоже в конце концов достаточно рутинные и традиционные. Неиспользованные потенции до сих пор остаются скрытой реальностью человеческого мозга. Задача научно педагогики состоит в том, чтоб привести в движение эти потенции, научить человека фантазии, привести множественность и разнообразие потенциальных связей человеческой психики в качественное и количественное соответствие с множественностью и разнообразием реального мира. А, если вспомнить о том, что фантазия позволяет человеку быть и разумным существом и наслаждающимся животным, если добавить к этому, что психический материал у человека невоспитанного поставляется самыми темными, самыми первобытными рефлексами, то нетрудно представить и понять (но не простить) тот жуткий соблазн, который дают наркотики…

Впрочем, эти рассуждения принадлежат не мне, а братьям Стругацким. Они об этом тревожно упоминали в «Хищных вещах…».

Наступит день и я сойду со сцены,
И маску надоевшую сниму,
Пока ж играю,
Но играю скверно,
А для чего играю — не пойму.

Наступит день и я свой грим отмою,
Сотру черты усталого Пьеро,
И свой костюм, приросший, вместе с кровью
Сорву и брошу в мусорник, в ведро.

Наступит день и больше арлекином
Я перестану публику смешить,
И смою всю браваду вместе с гримом,
И буду в правде жизни скромно жить.

Наступит день…
А если не наступит?!
А если сценой, как проказой, заражен?
А если роль чужая не отступит,
А если быть артистом обречен?..

Ишь ты, на лирику потянуло. Ладно, все к черту. Какие грандиозные планы я строил в тюрьме, ожидая слияния с Проводником! Какие возможности воображал! Пора, пора в Иркутск. Не дай Бог, я его не найду. Жизнь тогда потеряет смысл!