Исполнение желаний

Где я только не побывал за это время. Что только не повидал. У меня не было материальных ограничений, так как Проводник неведомыми мне путями утраивал первоначальные счета в банка мира игрой на бирже, какими-то валютными операциям, черт-те еще чем, в общем делал из денег деньги, как гениальный финансист, лишний раз показывая порочность нашего общества, основанного на деньгах.

У меня не было языковых проблем, так как Проводник переводил мне любой диалект прямо в мозг и подавал мне на язык любые фразы. Другое дело, что мой язык эти готовые фразы не всегда мог отчетливо выговорить. Но чудовищный акцент не мешал общаться с любым человеческим существом.

Все больше хотелось мне спрятаться в безлюдном месте и получать любую информацию виртуально. Но я боялся этого, как раньше боялся употреблять наркотики. Мой опыт алкоголика предостерегал от виртуальной зависимости, я не желал превращаться в амебу.

В конце концов у меня появилась идея-фикс по изменению этого мрачного и неряшливого мира. Я решил собрать несколько тысяч прекрасных (от Бога) педагогов и воспитателей и несколько тысяч младенцев. И воспитать из этих детей людей будущего, людей высокой морали и высоких бойцовских качеств. Я рассуждал по принципу геометрической прогрессии, которая одно зерно на клетке шахматной доски превращала в астрономическое количество. Если каждый мой воспитанник воспитает еще человек десять, то вскоре, может еще и при моей жизни, на земле станет проще и приятней жить.

Идея была так хороша, что я сразу запросил у Проводника финансовые расчеты. Оказалось, что даже тех больших денег, которыми я уже обладал и которые не считал для быстрой реализации плана недостаточно.

— Как умножить эти деньги многократно? — спросил я безмолвно.

— Лет пять потребуется, — ответил Проводник. — Даже, если мы вскроем несколько очень богатых кладов, все равно добыча сокровищ и постепенная реализация их растянется приблизительно на этот срок.

— Почему такая медленная реализация.

— Если выбросить на рынок слишком много драгоценных камней и ювелирных изделий, то цены на них упадут безмерно. К тому же, тут придется соблюдать секретность и добычи и реализации. Ты же всегда хотел оставаться в тени.

— Да-с, — сказал я, — скверно.

Я жил в это время в Париже, снимал небольшую квартирку. Париж мне нравился, он напоминал Одессу в период фестиваля.

И я задал вопрос, который все это время жил у меня в сердце или еще в каком-то болезненном месте и который я никак не мог решиться задать всезнающему компьютеру, боясь получить отрицательный ответ. Это было бы бесповоротно и горько.

— Ты мое здоровье можешь сделать очень хорошим? — спросил я. — Или, хотя бы — приличным?

— Конечно, — спокойно ответил Проводник.

И добавил:

— Только не радуйся так активно, сердце не выдержит такого выброса адреналина.

5

Забежав вперед, вставив документ из того периода, когда я стал всемогущим, я как бы признался в том, что мне надоели эти записи, что я пытаюсь быстрей закончить книгу. Но за этим кроется и то, что я теряю чувство ответственности перед людьми. Что мне, в сущности, все надоело. Что эта епитимья, которую я сам на себя наложил, превращается в каприз.

Да, мне лень писать. Все больше хочется возложить эту обязанность на Проводника (он сделает эту работу мгновенно, гораздо четче, чем я сам). Я наигрался в писателя, как наигрался и в другие игры с людьми: и в безобидные, вроде «Золушки», «Прекрасного принца», и в кровавые…

Еще, может быть, тут играет роль некая «аллергия» на писательское ремесло. Худо ль, бедно ль, но я пописал в своей прошлой жизни. И, как журналист, и как писатель. У любого сочинителя есть три этапа. Первый — это когда он, осененный идеей восторженно пишет. Вначале порыв вдохновения, потом — тяжкий труд, если произведение большое. Это приятный этап. Именно так выходили из под моего пера рассказы, стихи, повести. Я просматривал их недавно и пришел к выводу, что написаны они весьма не плохо, хоть и не стандартно. Я часто меняю стиль, чтоб и манерой выражения подчеркнуть ситуацию. Я часто отхожу от сюжетной темы. То — в лирику, вплоть до стихов, то — в философию. Я не ищу действия тела, а внимательно исследую действия духа. Естественно, что даже заказные «чернушные» детективы у меня получаются не массовыми, рассчитанными на читателя со вкусом.

Вот простой пример. Маленькая зарисовка:

Где-то в пространстве стоит алмазная скала. Гигантская. Невозможно описать, какая большая. Раз в тысячелетие прилетает на скалу ворон и точит об нее свой клюв. Когда он сотрет клювом всю скалу — пройдет одна секунда вечности.

* * *

Ворон, который был и вороной тоже, долго думал: влететь в город или войти?