Исполни волю мою

— М-м-м… Лера. Нет, Валя. Прости, вылетело из головы. Да, там рядом и другая могила была. Пустая.

— Пустая? Это плохо.

— Аня тоже так сказала. А по-моему, плохо, что вы обе зациклились на могилках, страшилках и прочей дури.

— Прощай. Удачи вам с Ромкой! Не провожай, я помню, где выход.

После того, как дверь захлопнулась, Марк с силой отбросил оставшиеся папки в сторону и сжал голову руками.

— Я, конечно, дура. Сто раз нужно было подумать, прежде чем тебе рассказывать. Ну не дуйся! И прав был Марк — мы сами себя накручиваем.

— А мне он не сказал тогда ничего. Странно. Я больше не сержусь на тебя за миссию доброй воли. Лен, ты думаешь, он избегает меня из-за этих снов? Не советовал сдать в психушку? — Аня бродила в поисках места, где можно укрыться от тревоги и стыда. Лечь, заснуть? Или напиться в стельку. Пусть уезжает к чертовой бабушке, нисколько не жалко! Она вспомнила прощание с Романом и горло забило пробкой от нахлынувших недобрых предчувствий. Зачем-то всплыла на поверхность пустая могилка.

Этим вечером с его мамой Лилечкой они упаковали книги, видеокассеты, погрузили "бонсай" в пластмассовое ведёрко. Макет города днем раньше унёс Марк. Уже в собранном виде… Мама пожелала сыну последней спокойной ночи на старом месте и оставила их вдвоём. Роман с загадочным выражением лица достал из-под подушки свёрток и положил ей на колени.

— Что это?

— Это дневник. Твой. Когда я вернусь, часть его будет заполнена твоими мыслями. Если ты не будешь против, мы почитаем их вместе, — слова его нежно гладили душу, почти как признание в любви. Аня в порыве благодарности сняла с уха серёжку — звёздоку с голубым корундом — и утопила в Роминой ладони.

— Пусть путешествует с тобой. А я пока поношу одну, чтоб у тебя появилась лишняя причина вернуться…

Он просиял. В эти дни боль утихла, затаилась и мышцы лица, пребывавшие в постоянном напряжении, расслабились. Только бы он поправился!

— Лен, что ещё тебе сказал Марк?

— Ничего особенно важного, — Елену мучили сомнения, — не бери в голову. Когда всё закончится, и он приедет домой, то обязательно поговорит с тобой, — она считала, что не в праве раскрывать чужие тайны. Её удел — описывать подобные "лав стори" в книжках, только там автор смело может вмешиваться в судьбы героев и влиять на ситуацию. А здесь — увольте! Но Ане больно и необходимо как-то уменьшить эту боль. — Знаешь, я поняла из его слов, что ты не вовремя вмешалась в жизнь их семьи. То есть, брата. Марк к этому не был готов. Короче, зря ты всё это затеяла.

— Ничего не зря. Ромка же в опасности!

— Он и до тебя был в опасности. Много ты ему помогла? Только себе навредила.

— В смысле?

— Ну, с любимым человеком проблемы…

— Лен, ты чего-то не договариваешь, я чувствую! — Аня подошла совсем близко и заглянула подруге в глаза. — Не щади меня, я сильная.

— Не знаю я ничего, — отвернулась та, — он сам тебе всё объяснит! Говорю же, зря ты в больницу устроилась.

Аня, давно изучив подругу, отступила. Что толку биться головой в закрытую дверь. Может, Елена права? Ничем помочь Ромке она не смогла. Кем себя возомнила — спасительницей! А он целиком зависит от Божьей воли и крови родного брата.

В другой квартире, среди сумок и кульков, заблудились два человека: мать и сын.

— Тёплый свитер взял?

— Зачем он мне летом?

— Осень на носу. В Петербурге сыро. Возьми обязательно!

— Лишний груз.

— Не на плечах тащить. Машина привезёт и увезёт. Куртку Ромину я куда засунула, не видел? Совсем закрутилась! Ой, Марик, давай что ли, чаю попьём…

На кухне тоже царил хаос из посуды, продуктов и выдвинутых ящиков. Более или менее порядок сохранился в гостиной, там и присели отдохнуть от сборов Лилечка с Марком. Невысокая, сложенная из кубов различной величины, секция своими зеркалами отражала их усталые лица. Загадочно поблёскивал черный с позолотой греческий сервиз. Хрустальная крюшоновая ладья с веслами-черпаками на корме манила воображение.

— Давай по маленькой?

— Ты же знаешь, я не пью.

— А я выпью, — Лилечка остановила выбор на початой бутылке финской клюквенной водки. — Сто лет не занималась такими грязными делами, а сегодня потянуло!

Она сначала обмочила губы, смешно почмокала, затем залпом опрокинула в себя алкоголь и задохнулась.

— Сто лет не прикасалась, и ещё столько же не буду пить эту гадость!

Марк сочувственно погладил её ладонь.

— Кстати, Марик. Ты что молчишь про свою девушку? Я её у порога встретила. Идеальная кожа! А фигурка… — для наглядности она поцеловала сложенные в щепоть пальчики.

— Кто про что, а танцор про зеркало! Согласен, девушка красивая. Но не моя.

— Чья же тогда?

— Откуда я знаю? Приходила поговорить о своей подруге.

Лилечка проворно расшелушила шоколадную конфетку и откусила маленький кусочек.

— А кто её подруга?

— Моя девушка. Была, по крайней мере, до недавнего времени…

— Так-так, — маленькая женщина вся подалась вперёд, — с этого места поподробней, пожалуйста. Чувствую, давно ты мне не поверял сердечные тайны. Расскажи, какая она?

— Она славная. Да ты её видела, работает в отделении Романа.

— Ирочка? То-то мне чудилось — она к тебе неровно дышит!