Исполняющий обязанности

— Две минуты имею, товарищ полковник? Докладываю. Сегодня мой непосредственно руководитель, начальник уголовного розыска Дорожного РОВД, дал указание прибыть в кабинет к майору Глушко, что мной и было выполнено. Когда я прибыл назначенное время, в кабинете товарища Глушко присутствовала малознакомая Климова Елена Алексеевна, ранее проходившая у меня от отказному материалу, как главный бухгалтер организации, в которой сначала были заявлено о хищении пятидесяти восьми тысяч рублей, а на следующий день оттуда поступило заявление о том, что деньги нашлись. Товарищ майор Глушко стал задавать мне вопросы о моих взаимоотношениях с этой гражданкой, а также о том, как я проводил проверку по факту заявление об этой краже. Очевидно, получив от меня не те ответы, на которые он рассчитывал, товарищ Глушко предоставил слово гражданке Климовой, которая прямо обвинила меня в организации нападения уже установленными гражданами на неё и её начальника. Вы должны быть в курсе об этом преступлении — три человека погибло и похищена куча денег. Когда я понял, что товарищ майор Глушко не готов объективно оценивать мои ответы, а пытается вести беседу в обвинительном ключе, делая свои выводы исключительно на основании голословных утверждений Климовой, я сказал, что отказываюсь от дальнейшего общения с ним и потребовал вызвать моё непосредственное руководство. На этом все, доклад окончил.

Полковник оторвался от ежедневника, куда он что-то записывал и уставился на меня:

— И чем же, лейтенант, тебе сможет помочь твой начальник? Будет ответы подсказывать?

— Никак нет, товарищ полковник. Как я понимаю, гражданка Климов как должностное лицо, ответственная за правильный и законный оборот, учет и хранение денежных средств, уже нахимичила на исключительную меру наказания, однако даже сидеть на зоне у нее желания нет. Вот она, очевидно, и решила пойти, так сказать, на сотрудничество со следствием и перевести все стрелки на кого-нибудь другого. А товарищ майор каждое её слово, которое не может быть объективным, так как она в этом замарана по самые уши, воспринимает ее рассказы с таким восторгом, прям как божественное откровение…

— Ты что верующий? — оборвал меня полковник.

— Я не о моей вере сейчас, товарищ полковник. Я просто не понимаю, почему, когда преступница, совершившая ряд тяжких преступлений, бездоказательно обвиняет сотрудника милиции в том, чего он не совершал, не приведя никаких доказательств, товарищ майор Глушко просто трясётся от восторга. Он каждое обвинения в мой адрес воспринимает как истину в последней инстанции. Когда я понял, что там, в кабинете, объективных слушателей нет, поэтому и решил разговаривать только в присутствии своего руководства …

— Ты лейтенант не забывайся, что о старшем офицере говоришь — тут же оборвал меня хозяин кабинета: — присядь, пока, помолчи, а то, больно говорливый ты какой-то. И разговаривать ты будешь с теми, кого назначат, а условия ты тут мне не ставь. Понял меня?

Не дождавшись моего ответа, Федор Филиппович повел опрос дальше:

— Глушко! Давай теперь ты.

— Товарищ полковник — подскочил резвый майор, но ему благосклонным кивком, в отличии от меня, разрешили докладывать сидя: — Я против сотрудника уголовного розыска никаких предубеждений не имею. Но вы знаете, к какому нас подключили делу и насколько тщательно надо в нём разобраться. А младшего лейтенанта Громова в этом деле оказалось чересчур много, поэтому возник к нему ряд вопросов. Если вы не против, то я их изложу по порядку, надеюсь при вас Громов отмалчиваться и рассказывать, что он ничего не помнит, уже не посмеет.

Лейтенанту передали материалы для проведения всесторонней проверки по факту заявления о кражи из сейфа комсомольского научно-технического центра крупной суммы денег — пятидесяти восьми тысяч рублей. На следующий день руководство молодёжного центра передаёт лейтенанту заявление, в котором сообщает, что деньги нашлись. Якобы кассир сунула их в другой железный ящик, и про это забыла. Громов и рад стараться, подшив эту филькину грамоту, он быстренько завершает чисто формальную проверку и принимает постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Например, кассира, потерявшего, а потом чудесным образом нашедшего деньги, он опрашивал на её рабочем месте, взяв коротенькое объяснение из пяти строк, вместо того, чтобы доставить её в Дорожный РОВД и с ней плотно поработать. Даже в наличие якобы найденных денег он не удосужился убедится. То есть, уровень проверки вы представляете, правда товарищи?

Товарищи озабоченно кивали своими мудрыми головами, осуждающе посматривая на меня. Правильно, им удобнее утопить лейтенантишку, чем признать необъективность Глушко, а, в связи с обстоятельствами, выплывающими при проверку деятельности комсомольцев, эти пятьдесят восемь тысяч даже теоретически не могли быть найденными, явно, очередная махинация. У меня только одна возможность — вбивать клинышек между розыском и «бехами».

Между тем Глушко бодро продолжал вещать: