Исполнитель

Сейчас Хэнк МакГи ехал в Галвестон. Там — засветился фургон, который по предположению техасских рейнджеров водил убийца полковника Вудворта. Его вместе с двумя мексиканскими юнцами — задержали на трассе, разумеется, ни у фургона, ни у юнцов не было никаких документов.

В Галвестоне — на окраине его ждал друг, по имени Дэррил ЛаБонт. Он был своим — то есть из двадцать шестого экспедиционного соединения морской пехоты США, рядовой первого класса, потом капрал, две ходки в Афганистан. Он и до сих пор носил скрытник — бронежилет, даже когда отправлялся в сортир. МакГи помнил — пуля снайпера прилетела ему в грудь, ЛаБонт по кличке Пташка потерял сознание. Они уже дотащили его до вертолета, когда выяснилось, что панель не пробило. Правда, удар был такой, что сломало два ребра, и Пташка потом еще долго харкал кровью…

Но это мелочи.

Сам Пташка был из Луизианы — но переселился в Техас. Из-за того удара пули и отбитых легких — он больше не мог переносить сырой, болотистый климат…

Пташка стоял около своей машины. Револьвер у него был в кобуре, открыто — мало кто знал, что это пустышка, отвлекающий маневр. Пташка носил короткий дерринджер Бонд Армс сорок пятого в рукаве на резинке и сначала выстрелил бы из него, доведись стрелять — и только потом пошел бы в ход револьвер. У них у всех — старых стрелков юга — были свои фокусы.

— Привет, капрал

— Салют, сержант.

— Что скажешь?

— Они у наркос. Но я тебя проведу.

— Постой-ка. С чего это они у наркос?

— У одного из них было четыре дозы. Прокурор решил впаять им транспортировку.

— Лихо

— Капитан интересуется — с чего этим делом интересуются рейнджеры.

— С того что этот фургон фигурирует в деле об убийстве.

— Думаешь, они?

— А сам как думаешь? Могли они на это пойти?

Пташка покачал головой

— Мексы на все способны, но вряд ли. Один, похоже, тут нелегально. Другой просто шпана. Конечно, они могли случайно кого-то угрохать… то еще дерьмо.

— Значит, не они…

— Поехали…

Да, и еще одно. Пташка был черным. Самым настоящим. В Техасе двадцать первого века — черные были большими расистами чем белые. А мексиканец, если дать ему пистолет с одним патроном и поставить перед выбором — предпочтет скорее грохнуть черного. В зонах — мексиканские наркос, и чернокожие братья — мусульмане — давно мочили друг друга.

…

Увидев угонщика — Макги понял, что это не он, даже не спросив ни слова. Этот тип не удержал бы пулемет, стреляя с рук.

Мелкий, похожий на крысеныша — но уже с самомнением. В Латинской Америке это называется мачизм — а в Техасе мачизм кончается с первыми выбитыми зубами. Парень из дурного района, насмотрелся всякого по телеку, наслушался наркобаллад и решил, что он крутой. Большинство — приходит в мексиканскую наркомафию именно так. Уходят по-разному. Для кого-то пожизненное, для кого-то — град пуль из автомата киллера — это еще не самое плохое, по крайней мере не приходится страдать. Мексы обожают издеваться. Могут сжечь газовой горелкой. Могут порезать на куски — отрубить кисти рук, ступни, яйца — пакеты с отрубленным часто потом выкидывают в том районе, откуда родом бедолага — для устрашения. Есть еще el guiso. Берется бочка, двести литров, старая, не пластиковая, внизу ножом пробивается несколько отверстий. Туда сажают связанного человека, плескают немного солярки и поджигает. Солярка горит медленно и с низкой температурой горения, не так как бензин. Человек медленно сгорает заживо. И это все были бы их проблемы, если бы это дерьмо не лезло через границу сюда, и не устраивало здесь всякие шабаши.

Подонок мелкий.

Макги не спеша поставил для себя стул, сел. Ничего не говоря. В Афганистане — он вообще разучился спешить и суетиться. Как говорят афганцы — у вас есть часы, а у нас нет часов, но есть время. И они правы.

Мексиканец какое-то время смотрел на него, потом начал нервничать. Под неспешным и несуетным взглядом явно повидавшего виды мужика ему было неуютно и с каждой минутой становилось все неуютнее и неуютнее. Потом он не выдержал.

— Эй, омбре, ты кто? Я не говорю по-английски, ясно? Мне нужен переводчик.

Омбре — было уважительным обращением к мужчине, хотя и не совсем. Неуважительным было пендехо. Макги выдержал паузу еще немного…

— Если ты не говоришь по-английски, что ты делаешь в этой стране?

— Это мое право, да! Это не твоя земля, козел!