Исполнитель. Книга 2

Когда очкастый объявил перерыв, Мальцев вышел во дворик. Здесь уже стоял Белов с двумя мужчинами. Все курили. Александр молча достал пачку «43», тяжко вздохнул и вынул одну сигарету. Закурил и прислушался к разговору.

Говорили о военном потенциале США. Тон задавал Белов. Чувствовалось, что он был очень эрудированным человеком. Александр, морщась и страдая, докурил свою сигарету и ушёл.

Когда репетиция возобновилась, Мальцев оставил своих помощников работать и ушёл, чтобы изучить расположение помещений клуба.

Александр пришёл на место встречи с Некрасовым в 11 часов 2 минуты.

Чёрный «Форд Фронталь» уже стоял на углу.

– Александр, опаздывать нельзя. Расслабился ты в Аргентине. У них здесь, насколько я понял, не имеет никакого значения в 11 часов или 11 часов 25 минут. Ты – русский, я тоже! Поэтому 11 часов – это 11.00! – начал выговаривать ему Некрасов. – Рассказывай!

– В клубе есть две крошечные комнатки, оборудованные под женскую и мужскую гримёрки. Сигареты Белов оставляет там на столике. На сцене у него пустые карманы. Почему? Не знаю. Белов общается со всеми, но, видно, что в клубе близких друзей у него нет.

– Хорошо, Александр! Продолжай. Теперь постарайся остаться с ним один на один в этом дворике. Покурите вместе, обменяйтесь несколькими фразами. Ему о себе можешь рассказывать в пределах твоей легенды прикрытия. К нему же в душу не лезь. Понял?

– Так точно, Юрий Васильевич! – Мальцев вышел из автомобиля.

В понедельник Александру удалось остаться один на один с Беловым.

– Тебе нравится крепкий табак. – Неожиданно спросил он.

– Ага! – ответил Мальцев.

– Мне тоже. Ты, говорят художник? – поинтересовался Белов.

– Ри-рисую. – Вздохнул Александр.

– Меня зовут Пётр. – Белов подал ему свою руку.

– А-александр! – пожал её Мальцев.

– Ты сам откуда будешь, Александр?

– Из Ле-ленинграда. Из Питера.

– Красивый город. Мечтал побывать, но увы… А где жил? – выспрашивал почему-то Белов.

Мальцев начал рассказывать о Питере. О своём родном городе он знал много.

Белов с интересом слушал. Задавал вопросы. Было очевидно, что ему было очень интересно, несмотря на сильное заикание своего собеседника.

Репетиции проводились по вторникам, четвергам, субботам и воскресеньям. В эти же дни приходили и Николай Алексеевич и Никита.

Мальцев же работал в клубе каждый день до 22.00 часов. Он не брился. Появлялся в одних и тех брюках и пиджаке. Надевал фартук и начинал трудиться. Когда не было Белова, он выходил во дворик сам один-два раза и курил, не затягиваясь.

Когда закрывали клуб Александр шёл пешком, тщательно проверяясь, кварталов восемь до того места, где оставлял автомобиль. Затем ехал в свою контору на улице СарандИ. Переодевался, работал с финансовыми документами, которые оставляли ему все бригадиры и в час ночи возвращался домой.

С Беловым Мальцев разговаривал о погоде. Рассказывал о фруктах, которые ему нравятся, о трудностях, которые он испытывает в в изучении испанского языка. Когда во дворике вместе с ними находился ещё кто-то, Александр просто стоял рядом и молча курил.

В субботу декорация была уже готова, и её поместили на сцену. Все заахали и заохали. Сцена сразу же изменилась. Теперь это был большой деревянный дом с широким окном, из которого виделась река.

– Ой, как вы прекрасно рисуете, Александр! – неоднократно повторила Наталья.

Белов похлопал Мальцева по плечу:

– Молодец! Талант! – с искреннем восхищением сказал он.

Александр Александрович долго жал Мальцеву руку, а потом извиняющимся тоном попросил:

– Александр, у нас остаётся ещё целая неделя до премьеры спектакля, вы смогли бы ещё сделать одну какую-нибудь декорацию? Самую простую? Краски и полотно я для вас добуду.

– Да, Ко-конечно! – тоскливо согласился Мальцев.

К Александру подходили и восхищались его работой и другие люди, занятые в спектакле.

Он всех благодарил и, якобы от волнения охватившего его, очень сильно заикался.

Теперь Мальцев вместе со своими помощниками рисовал на полотне забор, за ним высокий деревья и часть крыши дома.

«Работы очень много, – грустно думал Александр, – ну что теперь поделаешь? Надо закончить, здесь, и не только с декорацией».

Белов почему-то проникся к Мальцеву каким-то уважением. Они теперь разговаривали о живописи, о художниках. В основном говорил Александр, а Белов с неподдельным интересом слушал.

Как-то в один из дней Пётр неожиданно спросил:

– Александр, а ты воевал?

– Ага. – Вздохнул Мальцев.

– А где? – начал уточнять Белов.

– По-пограничником я был. В пе- первый же день в плен по- попал, ну а по-потом… – Александр потупился и замолчал.

Больше на эту тему Белов не говорил.

Мальцев устал. Ведь приходилось заниматься своим бизнесом, а затем, каждый день, с 16 до 22, а иногда до 23 часов, рисовать декорации для спектакля «Бесприданница» в Доме белых русских. Спал он не больше четырёх часов в сутки.

«Хорошо, что хоть Бессон меня не дергает! Наступило временное «оперативное» затишье». – Радовался Александр.

Глава четырнадцатая