Испорченная безумием (ЛП)

— Может быть, нам стоит позволить Авроре рассказать историю, поскольку она, похоже, единственная, кто знает подробности, — сказал Нино в своей обычной логичной манере.

Я жестом показал Авроре начинать. Она сглотнула, продолжая укачивать ребенка на своих бедрах. Слова о том, что произошло с тех пор, как мать мальчика бросила его, вырвались у нее сами собой. Она не упомянула ни о вечеринке, ни о том, были ли какие-либо другие подобные встречи между ней и Невио, но у меня было ощущение, что вечеринкой все не закончилось. Однако не это сейчас было моей главной заботой. Я был чертовски рад, что Фабиано еще не знал об этом.

— Значит, ты заботилась о Баттисте шесть недель?

— Что? — тихо спросила Серафина и подошла к дивану. Она опустилась рядом с Авророй, но Баттиста уткнулся лицом ей в грудь.

— Ты должна была кому-нибудь рассказать, — процедил я сквозь зубы. Я разрывался между гневом из-за этого главного секрета, который она хранила для Невио, и восхищением тем, что она заботилась о ребенке, который даже не был ее собственным, когда ей было всего восемнадцать. Эта девушка была лучшей матерью, чем многие женщины гораздо старше, такие как настоящая мать ребенка.

— Ты знаешь, где Невио? — спросил я.

Она с гневным видом покачала головой.

— Он должен был сегодня присмотреть за Баттистой, но так и не появился.

— Я полагаю, он возложил большую часть работы по уходу за ребенком на тебя?

Она кивнула.

— Он пытался быть рядом с нами, но ему было трудно смириться с тем, что он отец. Карлотта помогала мне.

Она действительно защищала его? После всего дерьма, которое он натворил?

Когда я узнал, что у меня есть дети, я знал одно наверняка: что я буду заботиться о них, что я возьму на себя всю ответственность и что их потребности превзойдут мои собственные.

Мальчик посмотрел на меня, и это снова ударило меня, как гребаный кувалдой.

— Пошел он! — прорычал я.

— Римо, — укоризненно сказала Серафина, потому что Баттиста снова заплакал. Она погладила его по спине, но он еще теснее прижался к Авроре. Было очевидно, что он очень привязан к ней.

— Бедняжка, ей столько пришлось пережить, — пробормотала Серафина. Я мог видеть, как ее материнские инстинкты снова пробуждаются, но этот ребенок не был нашим. Это был ребенок Невио.

Тем не менее, я уже чувствовал, как во мне растет чувство защищенности. Теперь этот мальчик был частью нашей семьи.

Я повернулся к Массимо и Алессио.

— Где Невио? Больше никакой лжи. Это слишком серьезно для вашей ерунды о преданности.

— Мы не знаем, — сказал Алессио, пожимая плечами.

— Он исчез, не сказав ни слова. Мы не видели его и не разговаривали с ним более двадцати четырех часов. Может быть, он отправился в рейд, чтобы проветрить голову.

Я сомневался в этом.

Наш последний разговор промелькнул у меня в голове.

«Я уйду, если когда-нибудь буду бояться нарушить свое обещание».

Так ли это было?

— Проверьте его комнату. Его одежда исчезла?

Массимо и Алессио ушли.

— Как ты думаешь, его не будет дольше, чем обычно? — тихо спросила Фина, ее глаза расширились от беспокойства.

— Убегает от своей ответственности, — с усмешкой сказал Фабиано.

Я не рассказал Фине о своем разговоре с Невио. Это только заставило бы ее волноваться еще больше.

— Он вернется, — я не чувствовал той уверенности, которую выражал мой голос.

— Как давно ты знаешь об этом? — спросил я Фабиано.

— С утра. Если бы я знал раньше, я бы сказал тебе и надрал задницу Невио за то, что он взвалил на Аврору подобную задачу. Она сама еще почти ребенок.

— Я совершеннолетняя. И я хорошо заботилась о Баттисте.

— В этом никто не сомневается, — сказал Нино. — Но на тебя не должна была ложиться забота о ребенке Невио.

— Вот именно, — сказал Фабиано, затем его глаза встретились с моими. — Ты знал, что Аврора и Невио занимались сексом?

— Папа! — воскликнула Аврора, и ее щеки густо покраснели. — Я никогда этого не говорила.

— Ты думаешь, я вчера родился? Один взгляд на твое лицо, и я знаю, что это правда, — прорычал Фабиано. — Я допросил слишком много людей, чтобы не уметь читать выражения их лиц.

— Я бы предпочла пытку этому унижению, — пробормотала она, избегая смотреть всем в глаза. Леона похлопала себя по колену.

Фабиано пересек комнату и остановился передо мной.

— Ты знал?

— Да, — признался я, даже если это подорвало бы доверие Фабиано ко мне. Но если я продолжу лгать, это только усугубит ситуацию.

— А как насчет обещания, которое мы дали после нашей смертельной битвы? Я отнесся к нему серьезно. Очевидно, что ты этого не делал.

— Сексуальная жизнь наших детей — их личное дело, поэтому я думаю, что Римо не хотел нарушать доверие Невио, — сказала Леона.

Фабиано усмехнулся.

— Да, я уверен, что так и произошло. Кто еще из вас знал? — он огляделся. — Отлично! Значит, все знали, кроме меня?

— Я не знал! — быстро сказал Джулио.

— Ты тоже знала? — Фабиано повернулся к Леоне, которая строго посмотрела на него.