Испорченная безумием (ЛП)

Они не обратили на нас внимания, когда Каморра в США боролась и была слаба. Теперь, когда мы были сильны, сильнее, чем они могли сейчас даже мечтать, они прибежали, надеясь на помощь, надеясь на деньги. Пусть идут нахуй.

И все же я направлялся туда сейчас. Чтобы надрать задницу своему сыну. Сыну, у которого самого был сын.

Я не мог уложить это в голове.

Я никогда не чувствовал себя готовым стать отцом, но в тот момент, когда Грета и Невио вошли в мою жизнь, я был готов. Я взял ответственность за яйца.

Невио сбежал. Он был моложе меня, когда я стал отцом, но ненамного. Он был менее контролируемым, и что действительно имело значение, так это то, что рядом с ним не было матери мальчика.

Серафина была матерью-львицей. Она была ярким маяком. Я восхищался ею за это и хотел быть таким же достойным родителем. Мать Баттисты была стервой, которая бросила его.

Я уже позаботился о своих братьях, сражался за территорию и победил. Мне, правда, не хватало контроля, но я лучше справлялась со своим насилием, потому что годы ответственности научили меня этому.

У Невио всегда была свобода следовать своим неистовым желаниям и жить ими настолько свободно, насколько позволял наш образ жизни.

Возможно, мне следовало заставить его сдерживать себя, возложив на него больше ответственности и цель.

В будущем ему предстояло стать Капо, но это было слишком далеко, чтобы он мог зацепиться за это как за стимул стать более сдержанной версией самого себя.

* * *

Я не сообщал Серафине или Авроре о результатах моего разговора с Невио. Это было то, что нужно было сказать лично.

Конечно, слова были не нужны, когда я вошел в особняк без Невио рядом со мной. Мое лицо, вероятно, тоже выдавало меня. Мне захотелось взорваться.

Серафина закрыла глаза, но когда она открыла их, на ее лице появилась новая решимость.

— Сейчас нашей главной заботой должен быть Баттиста. Ему нужны семья и любовь. — Они с Киарой обменялись взглядами, материнская забота отразилась на их лицах. Чего, вероятно, никто из них не заметил, так это того, как руки Авроры крепче сжали мальчика.

Я не был уверен, почему она согласилась помочь Невио с подобной задачей, но, судя по тому, как маленький мальчик искал ее близости, она проделала хорошую работу.

— Что ты думаешь по этому поводу, Аврора? — спросил я. Было странно осознавать, что, как и встреча с моими детьми через несколько месяцев после их рождения в силу сложившихся обстоятельств, то же самое произошло и с моим внуком. Черт. Никогда не думал, что стану дедушкой в моем возрасте. Мне действительно хотелось надрать гребаную задницу Невио.

На лице Авроры отразилось удивление. Она сглотнула и расправила плечи.

— Баттиста потерял свою главную привязанность всего два месяца назад, и ему пришлось привыкать ко мне и Невио как к своим новым опекунам. Теперь Невио тоже ушел. Я не хочу, чтобы Баттиста потерял еще одного человека в своей жизни. Прямо сейчас я единственная, к кому он привязан, так что отнимать это у него было бы жестоко.

Я серьезно сомневался, что мать ребенка была какой-либо фигурой привязанности. Скорее всего, она вызвала у ребенка проблемы с привязанностью на всю жизнь. Ему было лучше без нее.

Но к черту Невио за то, что он не справился с задачей стать тем, в чем нуждался мальчик.

— Правильно ли я понимаю, что ты пока хочешь продолжать ухаживать за мальчиком?

Фабиано ходил взад-вперед по комнате, его лицо было готово взорваться. Я понимал это. Должно быть, он взбешен сложившейся ситуацией. Его глаза скосились на меня, и я увидел в них тот же гнев, что и пять дней назад. Я не мог винить его. Мы с Нино скрывали от него важную информацию о его дочери. Я был рад, что он еще не собрал свои вещи. То, что он все еще был здесь и готов работать над решением этой гребаной кошмарной ситуации, показывало, насколько он был лоялен.

— Это безумие. Тебе восемнадцать. У тебя вся жизнь впереди. Это даже не твой ребенок, а даже если бы и был, никто бы не обвинил тебя, если бы ты передала его заботу кому-то другому. Ты сама почти ребенок. Ты должна жить полной жизнью, а не быть связанной этой ответственностью.

— Я не ребенок, папа. В нашем мире невозможно долгое время оставаться ребенком. И речь идет не только о мальчиках, которые с возрастом становятся членами мафии.

Леона сидела молча. Обычно она вела себя более спокойно, когда между нашими семьями возникали споры, что случалось редко.

— Я уверена, что Серафина и Римо с радостью позаботились бы о Баттисте как его бабушка и дедушка. Тогда ты могла бы вернуться в свою квартиру.

Фина с энтузиазмом кивнула. Она уже купила малышу одежду, игрушки и мебель.

— Конечно, мы будем растить его до возвращения Невио.

Фабиано усмехнулся.

— Если он вернется. И давайте будем честны, тогда он все равно не годится в отцы. Он в ужасном состоянии. Ему повезло, что я еще не купил билет до Неаполя, чтобы прикончить его жалкую задницу за то, что он сделал с Авророй.