Испорченная кровь

А Герцог уже повторял за председательствующим формулу присяги:

— Перед лицом всемогущего и всеведующего господа бога клянусь, что на все заданные мне вопросы отвечу чистую и полную правду, и ничего, кроме правды.

Герцог произносил эти слова, вдруг сделавшись серьезным, и морщинки озабоченности, прорезавшие его лоб до самого того места, где матово поблескивала розовая лысина, означали, что он сознает все величие момента. А после заключительного: «и да поможет мне бог» — морщинки эти тотчас исчезли, но розовая физиономия осталась серьезной.

— Пан советник, это вы организовали разборку развалин обрушившегося дома на Жижкове? — спросил председатель суда.

Герцог едва заметно, скорее символически, чем всерьез, щелкнул каблуками и кивнул своей розовой головой.

— Это было мне поручено официально, господин судья, — произнес он корректным тоном. — И я рад, что таким образом я получил возможность выяснить существо этого дела обстоятельней, чем кто бы то ни было, и прийти к непоколебимому убеждению… — Тут он остановился и задумчиво помял свой розовый подбородок, прежде чем закончить, — …в полной и абсолютной невиновности владельца стройки, уважаемого пана Недобыла.

С самого утра, как только началось судебное разбирательство, Недобыл только тем и занимался, что говорил о своей невиновности, отстаивал свою невиновность, доказывал ее, боролся за признание своей невиновности, но сейчас, когда показание этого эксперта в точности совпало с его собственными заявлениями — он изумленно вытаращил глаза, густо покраснел и снова побледнел. «Не может быть! — подумал он и прикусил нижнюю губу, чтобы проснуться от этого невероятного, сумасшедшего сна. — Какой еще подвох здесь кроется, что он задумал, прикидываясь, что стоит за меня?»

Когда председательствующий указал на то, что мнение пана Герцога расходится с заключением присутствующих здесь экспертов, согласно которому главная вина за катастрофу лежит на том, кто снабжал стройку недоброкачественным материалом, Герцог слегка прикрыл глаза и тонко, понимающе улыбнулся.

— Уважаемые господа эксперты, — он опять слегка поклонился в их сторону, — несомненно, составили свое заключение на основе своих специальных знаний и с полной добросовестностью. Тем не менее я ручаюсь, что дом пана Недобыла сейчас стоял бы в целости и был бы уже заселен благодарными жильцами, если бы десятник Рамбоусек не совершил роковой ошибки: а именно, он преждевременно, когда главные стены были еще недостаточно укреплены, велел снять подпорки под аркой ворот, в результате чего обрушилась левая стена арки, а за нею и вся постройка.

Председательствующий предоставил слово экспертам, и маленький архитектор с ассирийской бородой спокойно возразил Герцогу, что то, о чем тот говорит, было непосредственной, а отнюдь не основной причиной катастрофы. Основной причиной, как здесь уже многократно говорилось и подтверждалось, было неудовлетворительное качество строительных материалов, в частности старых кирпичей и так далее.

— Представьте себе, будто мы говорим не о настоящей постройке, а о карточном домике, — добавил младший эксперт. — Карточный домик неизбежно развалится, потому что карты легки и гладки, и неважно, какова будет непосредственная причина, — дрогнет ли стол или кто-нибудь коснется домика пальцем.

— Ах, господа, господа! — с шутливой укоризной воскликнул Герцог. — Послушать вас, так четверть Праги и все ее предместья должны бы лежать в развалинах! Вы, милостивые государи, привыкли строить для богачей, вот и требования у вас к материалу много выше, чем у нашего брата, у тех, кто строит жилье для людей, которым не по карману платить по двести гульденов за квартал. «Для бедняка суп и из воды хорош» — гласит поговорка, и тут уж ничего не поделаешь. Старые кирпичи! Я знаю, пан архитектор, вы сами никогда не употребили бы в дело кирпичи от снесенных зданий, это ниже вашего достоинства, и все же любой каменщик скажет вам, что старый кирпич во много раз лучше нового, ибо в старые времена все делалось лучше и прочнее. Я тоже строю из старых кирпичей, и все же ни один из моих домов не обвалился, тогда как у вашего прославленного коллеги, пана Турека (оба эксперта насупились, услышав это имя), у этого великого архитектора и мецената, автора проектов десятка больших зданий, в частности храмов в Сливине и в Хотейовицах, бумажной фабрики во Враном и прелестной летней резиденции Редера, зодчего, который, например, так превосходно построил конюшни в Дымокурском имении, что этой постройкой специально приезжают полюбоваться знатоки из-за границы…

— К делу, прошу вас, к делу! — напомнил председатель суда.