Читаем Испорченная тобой (СИ) полностью

Испорченная тобой (СИ)

Ставлю почти пустой стакан, недовольно смотрю на парня и ухожу на поиски туалета. Глории давно и след простыл, ну ничего, найду её позже. Нахожу санузел всё там же на втором этаже, подхожу к раковине, включаю воду, оглядывая напрочь испорченное платье в зеркало. Коктейль успел застыть на платье, в жёсткую корку, а попавшие за шиворот капли неприятно стянули кожу. Наклоняюсь поближе к воде, пытаюсь оттянуть верх платья, подставить под струю, бесполезно. Резким движением стягиваю платье через голову, аккуратно размачиваю корку под водой, слава богу, отмывается. Прохожу сырой рукой по ключице и груди, стирая липкую жидкость.

Злoсть на Роя за эту глупую ситуацию уже немного улеглась, может, он действительно не виноват. Хожу из угла в угол, размахиваю платьем, пытаясь хоть как-то просушить. Молюсь, чтоб никто не зашёл, а то картина-то странная. Девушка в туфлях и трусиках машет черной тряпкой, расхаивая по туалету. Умора. Смеюсь сама над собой, вероятно, сказываются те несколько коктейлей, которые во мне, а не на мне.

Дверь тихонько скрипнула, и я отвернулась к стене, быстро соображая, как объясню своё поведение тому, кто пришёл. В конце концов, женский туалет, что здесь такого. Разворачиваюсь, прижимая платье к груди. На пороге стоит Рой.

Боже, неужели всё-таки мужской туалет? Собираюсь открыть рот и сказать, что вероятно, ошиблась, нo ничего не успеваю сделать или понять. Резким движением парень дёргает край своей рубашки, от неё отлетают все пуговицы обнажая загорелое тело. В два шага Рoй оказывается рядом, выдирает платье из моих рук, откидывает в сторону. Как завороженная, смотрю за его полётом, даже не пытаясь прикрыться.

— Какого хр… — пытаюсь сказать я.

Дверь молниеносно распахивается, и влетает взволнованная Глория, замирает, как только делает первый шаг в помещение.

— Что это значит? — ледяным тоном говорит девушка, смотря при этом только на Роя.

— Детка, я не знаю, что на неё нашло, — быстро тараторит парень, подступая к своей девушке поближе, доверительно протягивает руки. — Она позвала меня, просила помочь и вдруг начала раздеваться, мечет взгляд на одиноко валяющееся платье, — и пуговицы вон все отодрала. — Демонстрирует рубашку. Глория переводит свой взгляд на меня, взгляд, в котором ничего нельзя прочесть. Выхожу из ступора, поднимаю платье, облачаюсь в мокрую ткань, стараюсь не морщиться от неприятных ощущений.

— Глор! Он…

— Ты что? Собираешься с ней разговаривать?! — Рой переходит на повышенные тона, — она какая-то ненормальная, набросилась на меня, а ты будешь её слушать, — парень пыхтит, мечет взгляды в мою сторону. Хочу начать говорить, но он снова меня перебивает, — шлюха и есть шлюха.

Отшатываюсь как от пощечины. Но он же знает правду. Знает, что меня пытались изнасиловать. Смотрю на Глорию, она полна сомнений. Наконец читаю её эмоции. Неверие и одновременно вера своему парню. Ну конечно, как иначе. на хочет меня выслушать, я это вижу, а я уже не знаю, что ей сказать. Правду? Что её парень по какой-то причине слетел с катушек и пришёл… Непонятно, зачем он пришёл. И что ей даст эта правда? Она либо поверит мне и потеряет Роя, либо воспримет мои объяснения, как жалкие попытки оправдаться. Принимаю самое важное решение в своей жизни. Не хочу быть причиной чей-то боли. Опускаю голову вниз, тем самым признавая своё поражение. Иду к двери и незамедлительно покидаю помещение, а через минуту и сам клуб. А что я еще могла сделать? От собственного бессилия хочется выть. Хочется вернуться обратно, орать в голос, что я не виновата и что всё это какое-то глупое недоразумение. Но я не делаю этого. Бреду по улице, слёзы застилают глаза, и перед ними всё плывёт.

За что? Один и тот же вопрос преследует меня всю жизнь. За что?

Плачу в голос, не обращая внимания на проплывающие мимо машины. Некоторые из них притормаживают, из приоткрытых окон слышу обрывки фраз от незнакомых людей. Ни на что не обращаю внимания, снимаю свои туфли, потому что нет сил держать осанку и идти на каблуках.

— ЗА ЧТО? — кричу во весь голос, зашвыривая туфли куда-то в сторону. Они тут же пропадают из моего зрения, скрываясь в темноте пустынных проулков. Плевать. На всё плевать. Хочется орать, до хрипоты, нет, до онемения. потом упасть и больше не подниматься.

Я всё-таки её потеряла!