Испорченная тобой (СИ)

Парень бежит по лестнице, а я, недолго думая, бросаюсь за ним. Не буду играть ни по чьим правилам. Я сама себе хозяйка.

Жду, что эти люди меня остановят, но в спину не доноситься ни слова.

— Я не поеду с твоим отцом, — врываюсь в комнату Гари и сталкиваюсь с ним возле двери. В руках он держит мои вещи. — Отвези лучше ты меня.

— Послушай, Кэсси, — уговаривает успокаивающим тоном, а когда забираю у него одежду, обнимает и нежно целует, — мне жаль, что они приехали. И жаль, что моя мать так себя ведёт. Но ты должна узнать правду, а она её тебе не скажет. Ты же слышала, она всё отрицает и защищает Питера.

Он прав! Чёрт побери, он прав!

– орошo, я поеду. Но…

— Мы увидимся, — будто читает мои мысли Коэн. Больше всего на свете я боюсь, что он уедет, не попрощавшись.

— Когда? — с мольбой спрашиваю его.

— Сегодня, — уверенно отвечает парень, — мы увидимся сегодня!

Чтобы одеться, мне понадобилось три минуты. Чтобы выпустить из своих объятий любимого, намного больше времени. Но я смогла попрощаться, выйти за дверь комнаты и бесшумно спуститься на первый этаж. Коэн не провожал меня, как я его и просила. Не хотела снова слушать, как его мать нападает на него из-за меня. А он всей душой хочет меня защитить, но не может. Потому что эта женщина слепа и глухa к мольбам младшего сына.

На первом этаже творится хаос. Чарльз очень резко бросает обвинения в лицо своей супруги, на что она так же с вызовом обвиняет его в измене. Причём явно намекая на мою мать. От этого становиться еще противнее. Неужели Кэрри и тут постаралась? Позарилась на женатого мужчину? Неужели Памела ненавидит её не беспочвенно?

Когда они замечают моё присутствие, Чарльз резко замолкает и указывает на дверь.

— Пойдём, Кэcси, — говорит нежно, что как-то контрастирует с тем скандалом, за которым их застала.

— Чарльз! — зовёт мужа разъярённая женщина, когда покидаем дом. Но он ей больше не отвечает. Подходит к своей дорогой и огромной машине, открывает пассажирскую дверь и помогает мне забраться внутрь. Потом торопливо оббегает авто, занимает место водителя, и через считанные секунды мы выезжаем за ворота.

Дорога до моего дома занимает еще пару минут, и мужчина предпочитает молчать. Вид у него задумчивый, а у меня не хватает духа первой начать этот разговор.

— Можно мне зайти? — спрашивает Чарльз, когда паркуется на подъездной дорожке. Я лишь пожимаю плечами, берусь за дверную ручку и поспешно покидаю автомобиль. Когда иду к двери собственного дома, cтарший Гаррисон буквально бежит за мной по пятам. Будто боится, что ушмыгну и не захочу его слушать.

Нет, я послушаю.

— Что сделала ваша жена? — в лоб задаю вопрос Чарльзу.

Я привела его на кухню, усадила за стол и любезно предложила чай. Он согласился, но так и не притронулся к чашке.

— Мы были знакомы с детства. Я и твоя мама, — заговорил мужчина. Я это знала от бабушки, но не стала его останавливать или перебивать. — Я был влюблен в Кэрри столько, сколько себя помню. Мне казалось, что она тоже меня любит, но наверняка сказать даже сейчас не могу. Твоя мама отличалась весьма экспрессивным характером.

— Да, она и сейчас такая, — мямлю себе под нос.

— Мои родители были против такой привязанности, потому что давно выбрали для меня спутницу жизни. Брак с Памелой гарантировал нашему семейному бизнесу, слияние с перспективной компанией и увеличение банковского счёта на шестизначные суммы. Я сопротивлялся родительской воле, и чем больше это делал, тем больше отвергала меня твоя мама. Она не хотела быть со мной. И всё, что когда-то между нами начиналось, слишком быстро закончилось. Поздно, слишком поздно я узнал, что между нами стояла моя семья. ни обладали даром убеждения…и вероятно запугали бедную девочку.

Чарльз выдерживает небольшую паузу, глубоко зарываясь в своих мыслях. Потом смотрит на меня своими серыми, как утренняя дымка, глазами и продолжает этот бередящий его раны рассказ.

— Я женился, и Памела забеременела Питером. Мы с Кэрри оставались близки, но только как друзья. Моя жена не могла этого понять. Ей казалось, что Кэрри непременно меня уведёт. Она ненавидела её, хоть и не говорила об этом вслух. Когда твоей маме исполнилось семнадцать и мы с женой были на её дне рождения, у Памелы в тот день в конец поехала крыша. Она…

— Что? — не удержалась я с вопросом, видя, как мужчина замешкался.

— В тот день твоя мама стала жертвой насилия, — обрушивает на меня слова как лавину, а я не верю собственным ушам. — Это сделал сводный брат Памелы. Человек, которому по жизни всё сходит с рук. Он и тогда вышел сухим из воды…

— Подождите, — останавливаю Чарльза взмахом руки. Губы трясутся, а мозг совершенно не может всё это переварить. — Мою маму изнасиловали? Я — продукт насилия?! — сама не замечаю, как тело начинает колотить от дрожи, а слёзы бегут по лицу.

— Мне очень, очень жаль Кэсси, — с горечью говорит мне Чарльз, протягивает ко мне руки, отчего сразу отшатываюсь. Словно током сейчас ударит.

– где были вы? — выкрикиваю обвинение ему в лицо.