Испорченное совершенство (ЛП)

Делла улыбнулась, это было то, что держалось в секрете.

Я задался вопросом, узнаю ли я когда-нибудь эти тайны.

— Я не беззаботная. И даже близко не такая. Но я хочу быть такой. Я надеюсь, что однажды узнаю каково это. Прямо сейчас я пытаюсь найти себя. Ты знаешь, что ты хочешь от жизни. Я не знаю. Даже не имею никаких мыслей.

Что я хотел от жизни?

Знал ли я?

Было ли это тем же, что и раньше?

— Я знаю намного меньше, чем ты думаешь.

Она ухмыльнулась.

— Это так?

Поцеловать эти сексуальные маленькие губки было заманчиво. Уф, так заманчиво.

— Когда твой день рождения? — спросил я вместо того, чтобы ответить на её замечание.

Делла вздохнула и отвела от меня глаза.

— Шестого апреля. А твое?

— Десятого декабря. Какой твой любимый цвет?

Она хихикнула.

— Голубой. Бледно-голубой. А у тебя?

— Месяц назад я бы сказал красный, но я изменил свое мнение. Сейчас мне тоже нравится голубой.

— Почему? — она подняла бровь и уставилась на меня.

Я не собирался говорить ей, что это было из-за того, что её глаза были голубыми.

Она обратила все внимание на меня.

— Парни могут менять свое мнение. Я решил, что теперь мне нравится голубой.

Я не дал ей время обдумать это.

— Кто был твоим первым учителем в школе? — быстро спросил я, чтобы отвлечь её.

Делла перестала танцевать и отшатнулась от меня. Её взгляд стал остекленевшим.

Я сказал что-то не то? Она все еще выясняла, почему я сказал, что моим любимым цветом был голубой?

— Мне нужно выпить, — сказала она с немного нервной улыбкой, затем сорвался с места подальше от меня

Как я мог обидеть её, спросив о ее первом учителе в школе?

Было что-то глубоко в её глазах, что могло бы рассказать историю, которую я боялся никогда не узнать.

Глава 16. Делла

Это был простой вопрос. Так мило, что его это интересовало.

Кого-нибудь раньше заботили такие тривиальные вещи обо мне? Мне раньше не задавали такие личные невинные вопросы.

Но он спросил о моем учителе, и все, что я могла представить, была моя мама.

«Сядь здесь, Делла. Не смотри в окно. Ты должна сделать эту работу. Чтобы быть умной, тебе нужно почитать Шекспира. Он напомнит тебе, каким опасным может быть окружающий мир».

Я потрясла головой, чтобы очистить её от воспоминаний. Я не могла сделать это здесь. Не сейчас.

«Снаружи мрачно, Делла. Плохие вещи происходят в темноте».

«Запри свои окна и двери и оставайся в герметичном укрытии».

«Монстры под твоей кроватью услышат тебя, если ты соберешься выйти».

— Нет мама. Уходи.

«Делла, не выходи опять наружу. Зло снаружи ждет тебя. Останься со мной. Твой брат волнуется о тебе. Он не хочет причинять тебе боль. Будь в безопасности в своей кровати».

— Делла, с тобой все в порядке? — сильные руки потянули меня к выходу.

Я охотно пошла. Мне необходимо было убраться от неё подальше. Я не хотела вспоминать ту ночь. Я знала, что буду вспоминать, если она задержится в моей голове слишком долго.

— Я держу её. Расступитесь. — Голос Вудса послал волну тепла по моему телу.

Я освободилась от воспоминаний. Они не поглотила меня на этот раз.

Холодный ночной воздух коснулся моего лица, и я поняла, что обо мне позаботились. Я сделала глубокий успокаивающий вдох, и скованность в моей груди прошла.

Вудс вырвал меня из этого. Я не смогла бы справиться с воспоминаниями в одиночку.

Я несколько раз моргнула, и мои глаза вернулись в фокус. Темнота отступила.

Вудс сидел на скамейке, которая стояла вдоль набережной пляжа, и крепко держал меня на своих коленях.

— Ты вернулась, — сказал он просто.

Я кивнула. Я не была уверена в том, что надо было сказать. Я не хотела рассказывать ему, что только что случилось.

— Хорошо, — просто сказал он, и откинул свободной рукой волосы с моего лица.

Он все еще удерживал меня другой рукой около своей груди, баюкая.

— Спасибо.

Рот Вудса сжался в жесткую линию. Он был обеспокоен. Я боялась его. Я начала приподниматься, но он прижал меня крепче.

— Ты не встанешь с места, пока кое-что мне не расскажешь.

Мой живот скрутило узлом. Я никому не говорила, кроме Брейден, и она знала почему.

Я не могла рассказать Вудсу. Я не стала говорить об этом.

— Ты не обязана говорить мне, почему это произошло. Но часто ли это происходит?

Это был справедливый вопрос.

Сказать ему правду, не рассказав при этом о моем прошлом, только заставит его думать, что я сумасшедшая.

Может быть, я и была такой. Никто точно не был уверен. Я могла быть… она же была сумасшедшей. Я могла быть тоже.

Это был мой самый большой страх, что однажды я тоже сломаюсь. Также как это было с ней.

Я хотела жить, потому что если этот день настанет, я хотела хотя бы раз все пережить.

— Эти приступы вызывают определенные вещи, — сказала я ему и снова приподнялась, высвобождаясь из его рук.

Он позволил мне встать на этот раз. Я была благодарна, но я желала, чтобы он еще поборолся, чтобы удержать меня дольше. Потому что мне была необходима ласка от кого-нибудь, после того, как со мной случился этот припадок. Это помогло бы мне быстрее восстановиться.

— Я вызвал это? — спросил он. Я пожала плечами и посмотрела на залив, вместо того, чтобыпосмотреть на него.