Испорченность

Хотя я ела и удовлетворяла основные потребности, это был только первый уровень пирамиды. Чем больше он говорил, тем меньше я чувствовала себя в безопасности. Нет, настоящая проблема заключалась в том, что я, сама того не ведая, уже некоторое время не была в безопасности. Я потуже натянула одеяло.

— Я знала о миссис Бисон. Как я могла не знать, что ты там был?

— Такие люди, как ты, никогда этого не узнают.

— Как я? — спросила я, откидываясь на спинку стула.

С едой и водой в желудке и после туалет, мой разум теперь был заполнен вопросами. Мне нужна информация.

Потянувшись к другому стулу, мужчина развернул его на одной ножке и оседлал. Его длинные ноги встали по бокам, а руки скрестились на груди. Его бицепсы выпирали из-под черного материала водолазки. В отличие от прошлой ночи в моей спальне, две верхние пуговицы его футболки с длинным рукавом были расстегнуты, открывая край разноцветной тату, должно быть, покрывающей его грудь, а также руки. Я наблюдала, как его кадык дергается и челюсть напрягается, словно он решал, что сказать.

В свете комнаты и того, как он сидел, от него исходила уверенность, но в то же время в нем чувствовался непринужденный комфорт. Легкость было бы хорошим описанием.

Хотя эта ситуация была немыслима, и я все еще не была уверена ни в чем и ни в ком, его отношение успокоило меня. Возможно, это ложное чувство безопасности. Я не была уверена.

Его зеленые глаза впились в меня, а голос эхом разнесся по цементной комнате.

— Такие люди, как ты… — он сделал ударение на слове, — …доверяют другим. Ты видишь хорошее, а не плохое. Ты не ищешь информации, потому что веришь, что все вокруг тебя живут по твоим моральным стандартам.

— Ты не знаешь меня.

Он встал и шагнул ближе. Я откинулась назад, чтобы поддерживать зрительный контакт. Еще один шаг, и он оказался рядом со мной. Близость смыла мое прежнее чувство комфорта.

— Что? — спросила я, внезапно занервничав.

Он протянул руку и провел подушечкой пальца по моей щеке, моя шея напряглась.

— Мне показалось, ты запретил прикасаться.

— Я сказал, что ты не можешь прикасаться ко мне. Я уже прикасался к тебе, — его палец переместился ниже, к моей челюсти, шее и ключице. Резким движением руки он опустил одеяло. — Может, мне стоит проверить передатчик?

Я быстро отодвинула стул, и скрежет о цементный пол прорезал затхлый воздух. Я встала, одеяло упало на пол.

— Что ты делаешь?

Он отодвинул стул, единственное препятствие между нами.

— Я показываю тебе, насколько ошибочны твои взгляды.

Мы двигались в унисон, пока мои ноги не уперлись в диван. С каждым шагом пульс учащался, а дыхание становилось все более поверхностным. Его взгляд был как лазер на моей коже. Хотя он не прикасался ко мне, я чувствовала, как его пальцы скользили по моей груди.

В равной степени предвкушения и страха мои соски напряглись под лифчиком и толстовкой.

Я выпрямилась. Босая, я оказалась на двенадцатидюймовом расстоянии от человека, возвышавшегося надо мной.

— Остановись.

Его палец снова коснулся моей щеки.

— Ты считаешь меня хорошим. Ты сказала это, когда я открыл дверь. Ты сказала, что рада, что это я.

— Я… я думаю… Я не знаю тебя, но, если выбирать между тобой и теми фальшивыми полицейскими, я была рада, что это ты.

Его руки скользили по моим рукам, порхая по рукавам моей толстовки.

— Откуда ты знаешь, что они фальшивые?

— Потому что ты спас меня от них.

— Что, если нет? — Его руки продолжали блуждать прямо по моей кожей, призрачное прикосновение к рукавам. — Что, если я плохой?

— Ты пытаешься меня напугать.

— Или я говорю тебе правду. Вот что я имею в виду, говоря о таких людях, как ты. Ты не можешь видеть зло, потому что в тебе самой его нет. — Он потянулся к нижнему краю моей толстовки. — Я собираюсь снять толстовку.

— Нет.

Мой голос дрожал, голова двигалась из стороны в сторону.

— Я хочу проверить передатчик.

— Я не верю тебе.

Мужчина выдавил улыбку, которая не соответствовала его глазам.

— Ты права, я солгал.

— Солгал?

— Я хочу увидеть твою грудь.

— Я… я…

— Скажи, ты боишься?

Он наклонился ближе и вдохнул.

Это было странно и интригующе одновременно.

Когда я не ответила, он начал поднимать мою толстовку.

— Или ты возбуждена?

— Что? Нет, — я оттолкнула его руку и крепко сжала подол. — Ладно. Ты доказал свою точку зрения. Ты не очень хороший.

— Ох, Лорел, ты ошибаешься. Я очень хороший.

Мои губы поджались, я выпрямилась.

— Без разницы. А теперь отойди, черт побери.

— Что мешает мне взять тебя на диване, прямо здесь и сейчас?

Пыльный воздух застрял в моих легких, когда колени ослабели. Я не была ровней этому человеку, но была чертовски уверена, что не сдамся без боя. Отпустив толстовку, я подняла ладонь в нескольких дюймах от его груди.

— Я. Я сказала: «Нет».

— Думаешь, этого достаточно?

— Достаточно.

— Лорел, это не должно быть игрой. Это вопрос жизни и смерти, — он медленно покачал головой. — Чтобы эта договоренность сработала, ты должна слушать мои указания. И когда я даю их, ты слушаешь и повинуешься. Ты играешь в покер с высокими ставками с навыками игры в догонялки. Это тебе не по зубам.

Он сделал шаг назад.