– Зачем ты это делаешь, Эйден?
– Как ты думаешь, зачем?
– Потому что можешь?
– Потому что могу, да? Интересно. – Он делает паузу. – Ты такая… отмороженная, ты знала об этом?
– Твои рабы не переставали напоминать мне об этом, большое тебе спасибо.
– Ты упускаешь весь смысл.
– Какой именно?
– Если ты его упускаешь, то с чего мне говорить?
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, когда он перебивает меня.
– Сними рубашку.
Мои кулаки сжимаются по обе стороны от меня.
– Если ты этого не сделаешь, то сделаю я. Сколько еще разорванных рубашек ты хочешь собрать?
– Ты болен.
– Ты действительно веришь, что это оскорбление для меня?
Я сжимаю губы в линию.
– Последний шанс. Сними рубашку.
– Нет.
Мы наблюдаем друг за другом секунду.
Две.
Три…
Он направляется в мою сторону. Вся кровь отливает от моего лица, и дрожь пробегает по спине.
Это реально.
Этот взгляд. Эта решимость.
На этот раз он не остановится.
– Ладно! – выпаливаю я, отступая назад. – Я сделаю это.
Он останавливается, но это бесстрастное выражение на его лице остается. Он выглядит спокойным и непринужденным, но если я сделаю хоть один шаг, я не сомневаюсь, что он погонится за мной как изголодавшийся волк.
В моей голове вспыхивает безумная идея.
– Сделай это за меня, – говорю я нейтральным, почти незаинтересованным тоном.
Левый глаз Эйдена дергается.
Я уверена, что мое предложение застало его врасплох. Он думал, что я либо подчинюсь его угрозе, либо он сделает это силой. Я уверена, что больной ублюдок надеялся на второй вариант.
Тот факт, что я предлагаю ему сделать это без всего этого фактора насилия, должен вывести его из равновесия.
Те, кто предлагают два варианта, не ожидают третьего. Третий вариант приводит их в замешательство, и это именно то, на что я ставила.
Он прищуривает глаза:
– Ты снова пытаешься играть.
– Я просто даю тебе то, что ты хочешь.
– Вот как? – Его тон становится каменно-холодным.
– Да.
– Ты пожалеешь об этом. – Он подходит ко мне и тянется к ленте вокруг шеи.
Я кладу обе ладони на его дурацкие широкие плечи и впиваюсь пальцами в его форменную куртку.
Он замирает у первой пуговицы и изучает мое лицо.
Прикосновение к нему не было частью уговора, и он, должно быть, удивляется, почему я делаю это добровольно.
Я не знаю, ненавидит он это или любит, но я не даю ни ему, ни себе времени подумать об этом.
Я поднимаю колено и бью его в пах. Сильно. Так сильно, как только могу.
Его лицо искажается, а руки тянутся ко мне, но я уклоняюсь и пробегаю мимо него.
Широкая ухмылка расплывается на моем лице.
Я только что ударила гребаного Эйдена Кинга по яйцам!
Глава 7
Я пнула Эйдена по яйцам.
Я пнула гребаного Эйдена Кинга по яйцам.
Мои ноги скользят, и я останавливаюсь на пороге класса.
Я задыхаюсь.
У меня мокрые руки.
Волна адреналина покидает мой организм, оставляя дрожь в конечностях.
Мои плечи трясутся от сдерживаемого смеха. Если бы я не беспокоилась, что мои одноклассники начнут называть меня сумасшедшей, я бы сейчас громко смеялась.
Я хочу бегать, прыгать и стучать кулаками.
Это странный тип свободы, которого я давно не ощущала… не ощущала когда-либо.
Я всегда была тихой и замкнутой, но сейчас… Я чувствую, что могу достать до луны и зачерпнуть ладонями звезды.
Глубоко вздохнув, я расправляю плечи и вхожу в класс с высоко поднятой головой.
В мою сторону бросают несколько смешков и «отмороженных» подколов, но они похожи на белый шум.
Эти маленькие миньоны могут выложиться на все сто, и это не будет иметь значения.
Я только что пнула их короля. По самым орехам.
Я внутренне улыбаюсь, когда мой взгляд падает на трех других демонов.
Коул сидит за своим столом и читает книгу по физике. Ксандер сидит на столешнице и спорит с Ронаном, который стоит неподалеку.
Остальные члены класса либо пытаются включиться в разговор, либо наблюдают.
Самое печальное, что, я думаю, они делают это подсознательно. Их привлекает все, что представляют собой четыре всадника.
Сила.
Очарование.
Богатство.
Ронан – это Смерть, потому что он непробиваемая скала в центре поля.
Коул – это Голод; бесшумный, но смертоносный, когда нападает.
Ксандер – это Война; все, что он знает, это то, как сеять хаос.
И он что-то сделал с Ким. Потому что даже сейчас ее здесь нет.
Ким никогда не опаздывала в школу.
Возможно, это остатки адреналина, все еще бурлящего в моих венах, но я не останавливаюсь, чтобы подумать об этом.
Я хватаюсь за лямку своего рюкзака и шагаю к троице.
– Я говорю тебе, приятель. – Ронан постукивает указательным пальцем по столу перед Ксандером. – Она пришла на вечеринку из-за меня.
– Все пришли из-за тебя, – говорит Коул. – Ты устроил вечеринку, помнишь?
–
– Если это поможет твоему эго, конечно. – Ксандер смеется. – Передашь мне, что вы курили прошлой ночью?
Ронан хмурится.
– Зачем?
– Это дерьмо чертовски хорошее, раз оно заставляет тебя верить в то, чего не существует.
– Пошел ты, Найт! – Ронан бросается на него.