Испорченный король

– Пришло время тебе стать полностью моей.

Глава 20

Эйден не останавливается, когда шепот прерывается всякий раз, когда мы проходим мимо кого-то.

Он не останавливается, когда его товарищи по команде свистят у нас за спиной.

Его шаги уверенны, в то время как его пальцы продолжают чертить круги по моей спине.

Я хочу думать, что это нечто милое, но Эйден действует не так, верно? Он не умеет быть милым. Собственничество ему больше подходит.

Вся школа только что наблюдала, как мы ласкали друг друга языками, и все, о чем я могу думать, – это подтекст, стоящий за этими крошечными кружочками.

По правде говоря, мне наплевать на зрителей.

Все мои мысли наполнены Эйденом. Его рост. Его мышцы, будто высеченные из гранита. То, как легко и уверенно он меня держит.

Его сила всегда сковывала меня. В том, как он несет меня, есть что-то такое… мужское.

И его запах. Его чертов чистый, вызывающий привыкание аромат.

Уткнувшись головой в изгиб его шеи, я не могу устоять перед желанием вдохнуть поглубже и сохранить его запах в памяти.

Дверь щелкает, затем закрывается, и Эйден останавливается. Это становится своеобразным сигналом для того, чтобы я наконец подняла голову. Я облегченно вздыхаю, когда вижу простую, нетипичную комнату, которая, должно быть, предназначена для гостей. Здесь кровать среднего размера, прикроватная тумбочка и шкаф. Стены оклеены обоями в цветочек.

Она напоминает мне о… доме.

Не моем дом с тетей и дядей, а моем настоящем доме в Бирмингеме.

Это такая тревожная ассоциация.

Я не помню дом и не хочу помнить.

Мое внимание возвращается к Эйдену, который пристально наблюдает за мной.

С начала этого года у него появились небольшие складки между бровей. Словно он постоянно мысленно решает математическую задачу или отгадывает какой-то киберкод.

Краткое проявление человечности исчезает, и на смену ему приходит бесстрастное выражение лица.

И тут я понимаю, что сжимаю его как в тисках.

Более того. Мы одни в комнате, и он загораживает единственный выход.

Я пытаюсь сползти вниз по его телу, но его смертельная хватка лишь крепче сжимает мой живот.

– Ауч. Больно! – Я толкаю его в грудь.

– Тогда не двигайся.

– Боже. Отпусти меня, Эйден!

– Зачем? Ты пришла сюда ради меня, не так ли?

Высокомерный ублюдок.

– Как пожелаешь, засранец.

– Тогда ради кого, а? – Его глаза сверкают, и это выводит меня из себя.

Он выводит меня из себя.

И, очевидно, я чертовски мстительна, потому что одариваю его насмешливой улыбкой.

– А ты как думаешь? Я пришла за своим парнем Ксандером.

Его глаза темнеют, но он улыбается леденящей душу улыбкой, как в фильме ужасов.

– Повтори.

Я сглатываю, и этот звук потрескивает в раскаленном напряжении, повисшем в воздухе.

– Ну же, сладкая. Скажи это.

Я не должна была вестись.

Учитывая убийственную энергию, циркулирующую вокруг него, мне следует поберечь свой многострадальный зад и заткнуться.

Должно быть, я не в своем уме, потому что говорю:

– Мой парень Ксандер. Он, должно быть, ищет…

Все происходит так быстро, что я едва успеваю отреагировать.

Эйден бросает меня на кровать и залезает на меня сверху. У меня перехватывает дыхание, когда я замечаю безумный взгляд в его глазах. Как будто кто-то дернул выключатель.

Я дернула.

Я лежу под его телом. Его плечи напрягаются под тканью футболки, и он тяжело дышит, как будто только что вернулся с пробежки.

Я сжимаю бедра, не желая, чтобы он видел, какой ошеломляющий эффект он оказывает на меня.

Потому что в этот самый момент, когда он такой угрожающий и пугающий, я не чувствую опасности.

Я должна ее чувствовать.

Вместо этого я следую ее зову, жажду вонзить в него когти и разорвать непроницаемое лицо, чтобы заглянуть за него.

Я почти уверена, что найду монстра, но я все равно хочу его увидеть.

Я все еще хочу посмотреть, из чего он сделан. Почему он выбрал такой путь.

Его рука тянется к моему лицу. Я сглатываю, когда он чувственно проводит пальцем по моей щеке. Это должно ощущаться мягко, но все, что я вижу, – это темнота, скрывающаяся под поверхностью.

Я жажду этого. Я хочу, чтобы он дал ей волю.

Если он болен, и я хочу, чтобы я заболела, что это значит для меня?

– Похоже, та ночь под дождем не пошла тебе на пользу. – Его голос слишком спокоен, когда он щиплет меня за щеку. – Я же говорил тебе, сладкая. Ты уже моя, так что перестань вести себя иначе.

– Я не твоя.

– Быть моей – это факт, а не вариант. Мне плевать, примешь ли ты его или будешь сопротивляться. – Он утыкается носом в мою щеку. – Но с меня хватит давать тебе свободу. Ты не можешь вести себя так, будто ты мне не принадлежишь.

– Или что?

Он качает головой.

– Тебе не стоит этого знать.

– Почему нет, черт возьми?

– Будь моей, и ты станешь королевой на моей доске. – Он делает паузу и облизывает языком мою нижнюю губу. – Борись, и останешься пешкой.

Что-то подкатывает к моему горлу, и я не могу проглотить это. Он зол.

Нет, он в ярости.

Другому человеку эта версия Эйдена показалась бы нормальной, даже мягкой, но Эйден из тех, кто прячет свой гнев под маской спокойствия.