Испорченный король

– Мы опоздаем на урок. – Я обрываю ее глупую ухмылку и направляюсь в сторону нашего первого класса.

Ким идет в ногу со мной.

– Неудивительно, что королева сук почувствовала угрозу и показала свои когти. У Кинга никогда не было девушки, и он уж точно никогда не публиковал фотографию, на которой целуется с кем-то.

Ха. Это ощущается… хорошо.

Выкуси, Сильвер.

Как только мы входим в класс, я останавливаюсь. Болтовня четырех всадников раздается в воздухе. Конечно. Они все здесь.

Эйден откидывается на спинку стула, скрестив ноги перед собой, и его пальцы переплетаются на животе. Все его внимание приковано ко мне, как будто он ждал моего появления. Облака в его глазах светятся одновременно торжеством и такой непроглядной тьмой, что у меня сводит живот.

Он получил то, что хотел.

Вся школа думает, что я его девушка. В очередной раз он принял решение за меня, и на этот раз я чертовски зла.

Возможно, это также связано с тем, что сказала Сильвер. Уверенность, с которой она это произнесла, действовала мне на нервы.

И поскольку это причиняет боль, мне нужно нанести ответный удар.

Я подхожу к Эйдену широкими шагами. Ронан ухмыляется как идиот. Ксандер смотрит в окно, выглядя глубоко потерянным. Коул, который разговаривал с Эйденом, замолкает, когда я встаю перед его столом.

Я кладу на него ладонь и наклоняюсь, чтобы встретиться с ним взглядом в упор. Он выгибает бровь, словно бросая мне вызов.

Игра начинается, придурок.

Я говорю громко и четко, чтобы слышал весь класс:

– Я не твоя.

Глава 24

Когда я сказала Эйдену, что не принадлежу ему, я ожидала гнева.

Черт, я ожидала увидеть его плохую сторону.

Потому что это то, что делают хулиганы, не так ли? Когда их толкают, они толкают в ответ.

Вместо того чтобы отпустить и показать свое истинное «я», его губы кривятся в насмешливой улыбке.

– Это не то, что ты говорила, когда кончила мне на лицо. Дважды.

Моя челюсть чуть не ударяется об пол.

Нет.

Он не мог это сказать.

Ким ахает рядом со мной, и шепот разносится по всему классу. Ни у кого не хватает наглости высказаться в присутствии Эйдена.

Ронан – единственный, кто смеется, кивая:

– Я подтверждаю. Я слышал крики.

К черту мою жизнь.

Эйден снова открывает рот, но я заставляю его замолчать, прижимая руку к его губам. Что бы он ни сказал, это погубит меня еще больше, чем он уже сделал.

Если раньше он казался торжествующим, то сейчас выглядит абсолютно самодовольным. Он приподнимает брови в молчаливом вызове, будто подталкивать начать отрицать.

Звенит звонок, и в класс входит миссис Стоун. Я отпускаю Эйдена и плюхаюсь на сиденье перед ним, потому что оно единственное свободное. Мои движения становятся нервными, когда я достаю свой блокнот и ручку.

Теплое дыхание щекочет мне ухо, прежде чем мягкий голос Эйдена шепчет:

– Попробуй еще раз отрицать, что ты моя, и я трахну тебя на виду у всех, чтобы доказать это.

Мои глаза расширяются, когда я крепче сжимаю карандаш. Он исчезает у меня за спиной так же быстро, как и появился, пока миссис Стоун продолжает свою лекцию.

Я изо всех сил пытаюсь овладеть собой и прогнать ту картину, которую Эйден только что нарисовал в моей голове.

Будь проклят он и его грязный рот.

Пространство между моими ногами нагревается, и я растираю их, чтобы прогнать это ощущение.

Это не работает.

Напротив, трение становится невыносимым, почти как тогда, когда Эйден прижался ко мне ртом и его зубы задевали чувствительную кожу, его язык и пальцы входили и выходили из меня, пока…

– Мисс Куин?

Я вздрагиваю, услышав голос миссис Стоун, и мои щеки горят.

– С вами все в порядке?

– Что?

– Вы выглядите раскрасневшейся. Вам нужна медицинская помощь?

– Я в порядке. – Я крепче сжимаю карандаш, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.

Когда она уходит, низкий скрипучий голос бормочет:

– К тебе возвращаются какие-то воспоминания?

– Заткнись, – шиплю я.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы увидеть самодовольную ухмылку Эйдена.

После двух утренних занятий я собираю свои учебники, машу Ким и направляюсь в раздевалку, решив пропустить обед.

Тетя велела мне купить в продуктовом магазине мою еду, но сегодня утром я об этом забыла.

Высокая фигура появляется передо мной прежде, чем я сворачиваю за угол в раздевалку. Я ненавижу то, как трепещет мое сердце при виде него. Я ненавижу то, как идеально он выглядит в куртке команды и как его длинные ноги делают его похожим на модель.

Я ненавижу в нем все: от легкой кудрявости его темных волос до соблазнительных губ и острой линии подбородка, которой не должно быть у восемнадцатилетнего парня.

– Я ненавижу тебя, – говорю я ему со всем сдерживаемым разочарованием, которое испытывала этим утром.

– Я думаю, что это не так, сладкая, но ты этого определенно хочешь. – Он тянется ко мне и треплет за щеку. – Ты чертовски очаровательна, когда краснеешь.

Он убирает прядь волос мне за ухо. Этот жест такой заботливый и нежный, что почти разрушает мою оборону.

Потом я вспоминаю, что он социопат и, возможно, делает это только для того, чтобы я ослабила бдительность в его присутствии.