Испорченный (ЛП)

Я смотрю на Питера. Пристально всматриваюсь в его лицо, упиваясь щетиной на его челюсти, и тем, как его темные волосы завиваются за ушами. Его кожа — совершенна, а его глаза — о, Боже, — его глаза, словно драгоценные камни. Когда я смотрю в них, я будто теряюсь в этих синих омутах, покрытых сверкающими сапфирами. И впервые в жизни, я чувствую себя в безопасности. Я не беспокоюсь, что он может мне навредить, или притронуться ко мне, или принудить меня к чему-либо.

Я не заметила, что долго наблюдала за ним, пока Питер не повернулся и не посмотрел на меня. Он мягко улыбнулся. Ощущаю, словно я нахожусь в состоянии свободного падения. Мой желудок поднимается ко рту, и я не могу говорить.

О, нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Я смотрю через лобовое стекло, мои глаза слишком расширены. Мой мозг напевает «нет», снова и снова, будто это сотрет его недавнее открытие. Мое сердце смеется. Словно все это можно было бы отменить, будто реально разлюбить так же быстро, как и влюбиться.

Я люблю его? Этого не может быть.

Я отрицаю это. Этого не происходит. Этого не может быть. Я не люблю его. Это безумие. Я даже не знаю его.

Нет, любишь, говорит сладкий обнадеживающий голос где-то у меня в затылке. Я бью ее метлой и запихиваю в шкаф. Он — чаще всего разумный голос в моей голове. Я могла бы поклясться, что в ней все дело, но это было бы не разумно. Я не знаю Питера, не настолько. Не хочу. Не могу…

Мои безумные мысли останавливаются, когда Питер заезжает на стоянку. Я в панике. Все не так, как было две секунды назад. Я поняла, что у меня есть чувства к парню, сидящему рядом со мной. Может быть, я тупая как динозавр, что не заметила этого — блин, все остальные заметили. А я не знаю, что теперь делать. Действовать так же? Представить, что эта мысль никогда не приходила мне в голову?

Я думала слишком долго, чтобы выйти из автомобиля. Питер обходит, чтобы открыть мне дверь.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, а он протягивает руку и вытаскивает меня с моего места. Питер смотрит на меня такими глазами. Я забываю дышать.

Он стоит слишком близко. Я шагаю в сторону, и обхожу машину. Питер подходит ближе, сокращая разрыв. Он достаточно близко, чтобы прикоснуться ко мне, но он этого не делает. Его глаза скользят по мне, прежде чем он спрашивает:

— Разве ты не хочешь знать, что я думаю?

Я медленно качаю головой, осторожно, чтобы избежать его взгляда, и заправляю прядь волос за ухо.

— Нет, — мой голос слишком мягкий. Черт возьми. Похоже, да. Я прочистила горло и повторила попытку. Я должна смотреть вверх. Я знаю, что должна это сделать. Просто скажи это. Скажи сразу, как будто это не имеет значения, потому что когда он скажет мне, что он думает, я не буду иметь возможность отпустить. Я не хочу, чтобы что-то менялось. Что мы будем иметь хорошего.

Глядя прямо в глаза, я улыбаюсь и говорю:

— Я не хочу знать, что ты думаешь. Я не чувствую, что-то к тебе, — ложь обжигает мой язык.

Он не отступает. Вместо этого, Питер стоит, наблюдая за мной. Он наклоняется ближе к моему уху и говорит:

— Думаю, ты прекрасна, а твой острый язычок… Боже, я еще никогда в жизни не хотел поцеловать женщину так сильно как сейчас. Я поцелую тебя сегодня. И я буду не в состоянии бороться.

Я дрожу, пока он говорит. Мое тело напрягается, и Питер отходит. Тело замерло, а голова кружится, будто я падаю в кроличью нору.

— Я не знаю, что сказать, — едва дыша, я наблюдаю за ним. Мои глаза останавливаются на его губах. Интересно, он действительно сделает это.

Питер пробегает рукой по моей щеке; взгляд падает на мой рот.

— Тогда не говори ничего, — он разворачивается и уходит. Пересекает парковку. Я остаюсь на месте, наблюдая, как он удаляется. Когда он открывает дверь, смотрит на меня.

— Идешь, Коллели?

Питер облажался, выбрав меня. Должно быть, он запутался во мне. Я смахиваю, воспоминания о том, что он только что сделал, и уверенно пересекаю парковку. Да пошел он. В эту игру можно играть вдвоем.

Питер держит дверь открытой. Я поворачиваюсь в боком, когда прохожу мимо него, и вдыхаю воздух. Мы слишком близко. Я делаю это специально. Моя грудь едва задевает его, когда я прохожу. По мне бегут мурашки, но я знаю, что он тоже чувствует это. То, как он перестает дышать и смотрит, подсказывает мне, что это было совершенно неожиданно.

— Извини меня, — говорю я, прежде чем пойти дальше. Губы Питера приоткрылись. Его плечи опять жесткие. Я поворачиваюсь к месту хозяйки со злой усмешкой. Питер по-прежнему глотает воздух, как будто его пнули в живот. — Столик на двоих, пожалуйста.

Питер вдруг перемещается и идёт ко мне. Я чувствую тепло от его тела на своей спине. Он шепчет мне на ухо: — Это было зло.

— Ты начал это, — говорю я через плечо, улыбаясь.