Исповедь

Чего она боялась больше? Того, что Марта умрет от раны, или того, что ее, в таком беззащитном состоянии, найдут те, от кого она скрывалась? Если бы кто-нибудь спросил ее об этом, она ответила бы однозначно: того, что найдут. Она не могла поверить в то, что Марта погибнет. Ей ведь уже приходилось погибать. И она тогда чудом избежала гибели. Теперь тоже должно было произойти какое-нибудь чудо, в этом Нина Анисимовна почти не сомневалась. Только бы оно не запоздало… А вот что касается ее преследователей, так пусть попробуют миновать преграду в ее лице, которую она собиралась выставить на их пути! «Пусть только сунутся!» — повторяла Нина Анисимовна мысленно всю дорогу и сжимала кулаки.

Отыскав в больнице шестое отделение, куда ей приказал явиться Николай, она сумела пройти лишь до дежурной медсестры. Та вышла из-за стола, где заполняла графики, преградила ей дорогу и засыпала вопросами. Вместо того чтобы сослаться на заведующего отделением, как ей было велено, Нина Анисимовна стояла и улыбалась, разглядывая строгую женщину. Замечательно, что она так энергично охраняет вход. Просто здорово! Значит, задержит любого подозрительного человека, будь он даже семидесяти лет от роду.

Пока она радовалась такой удаче, дежурная медсестра вызвала санитаров, и они принялись потихоньку подталкивать Нину Анисимовну к выходу. Неизвестно, чем бы это все кончилось, но как раз в эту минуту в холл спустился Николай Иванович и внес в ситуацию ясность.

— Нина, — ворчал он, поднимаясь рядом по лестнице на третий этаж, — ты неисправима! Семьдесят лет ты не можешь ступить шагу, не попадая в историю.

Перед дверью он остановился и круто повернулся на каблуках.

— Нина, мне очень жаль, но я должен задать тебе один вопрос.

Она смотрела на него внимательно.

— Я, как тебе известно, человек широких взглядов и многое могу понять. Но вот Володя, несмотря на то что он мой ученик, придерживается строгих правил. Он хочет знать, не замешана ли эта женщина в криминале.

— А что, иначе он ее лечить не станет?

— Станет, но будет вынужден сообщить о ее пребывании здесь куда следует. Ты узнала что-нибудь о ней? Кто она? Вова не станет проверять, — Николай Иванович всем своим видом давал Нине Анисимовне понять, что готов на обман исключительно ради нее, — ему довольно нашего слова.

— Не волнуйся. Я многое знаю о ней и смело могу поручиться: эта женщина — святая.

С этими словами Нина Анисимовна обогнула Николая Ивановича и прошла в больничный коридор.

— Час от часу не легче, — вздохнул он, плетясь за ней. — Святая!

* * *

Костя смотрел на рисунок в полном оцепенении и поначалу никак не мог сообразить: как он здесь оказался. На мгновение его даже посетила мысль, что он слишком зациклился на летучих мышах и поэтому рисунок показался ему похожим… Но рисунок оставался у него в руках, а наваждение не проходило.

Лист он достал из ящика стола. Обычно мама хранила здесь чистую бумагу, и он это прекрасно помнил. Костя выдвинул ящик стола. Там действительно лежала пачка чистой бумаги для записей. Он внимательно просмотрел один лист за другим, но никаких рисунков больше не обнаружил.

Тогда он выдвинул средний ящик. Три пластиковые папки. И они были ему хорошо знакомы: мать обычно хранила в них черновики докладов и отчетов. Костя раскрыл верхнюю: так и есть. В последние два года она занималась проблемой наркомании. Здесь хранились разработки отечественных и западных психологов по избавлению от наркозависимости, специальные программы и расписания тренингов. Во второй папке хранились перечни медикаментов, использующихся при лечении, в третьей — списки подростков, стоящих на учете в наркологическом диспансере.

Костя выдвинул третий ящик и закрыл глаза. Он не хотел, чтобы это оказалось правдой. На дне лежало несколько рисунков. На каждом из них была летучая мышь. Похоже, нарисованы они были одной рукой — маминой. Костя разложил рисунки перед собой на столе. Что же это значит? Ребята, которые ломились в квартиру Ларисы, были, по словам Пети, «взрослые, но не старые». То есть вполне может оказаться, что им по шестнадцать-семнадцать лет. Дочка Малахова — студентка. Стало быть, возраст приблизительно такой же. Мама же занималась проблемой наркомании подростков и рисовала при этом летучих мышей. Где связь?

Он взял со стола мамину записную книжку и набрал телефон ее коллеги — Ирины Сергеевны, с которой мать была особенно дружна и которая раньше часто заходила к ним в гости.

— Алло? — ответили ему после целого каскада длинных гудков.

— Ирина Сергеевна! Здравствуйте, это Костя! Извините, что я так поздно… — сказал Костя и осекся, машинально взглянув на будильник.

— Что случилось? — с тревогой спросила Ирина Сергеевна.

— Мне необходимо знать, чем занималась мама перед тем… ну, перед самой смертью?

Ирина Сергеевна, помолчав, многозначительно произнесла:

— Костя, сейчас половина второго ночи.

— Извините, я разбудил вас, — пробормотал Санников. — Но поверьте, мне крайне необходимо…