Исповедь

Не хочу второй раз! Не могу себе позволить! Не могу дать Саше отделаться так легко, так запросто. Может, и дал бы, но целую ночь меня мучили кошмары и саднил шрам на боку. Я едва выжил и второй раз мне может не повезти. Я с таким трудом собрал свою жизнь по осколкам, чтобы какой-то засранец мне теперь ее испортил!

Саша должен испытать на своей шкуре весь тот ад, в который он окунул меня. Должен узнать границы дозволенного… чтобы никогда больше не переходить невидимой границы, не играть с чужими судьбами!

Но, сказать по правде, в тот бар я не шел его наказывать. Я шел напиться, найти себе пару на ночь. Все равно, сегодня все равно, какого пола. Может, женского даже лучше, меньше слухов будет. Лишь бы найти… и не спать одному… еще одну ночь кошмаров я не вынесу.

Кто же виноват, что он там оказался? С очередной красоткой у стойки.

Я помню лишь залившую меня волну холодного гнева. Помню, как подошел к стойке, сел на высокий стул по другую сторону от блондинки и незаметно подсунул бармену купюру. Тот меня не в первый раз видел, как и девушку, и перед красавицей живо появился ее любимый напиток, с тихим и неслышимым отвлекшемуся на что-то Сашке: «Он угощает».

Запел Дима Билан со своим «Believe me». Хорошая песня, от нее девчонки тают. Когда блондинка Саши обернулась, я изобразил самую красивую улыбку, на которую был способен. Она поплыла. Мгновенно. Я наклонился к ней, прошептал томно что-то на ухо, кажется, один из своих не очень любимых стихов. Я умел был милым, когда хотел. Я умел очаровывать, опыт большой, да и талант имеется... и ни на миг я не отпускал блудливого кота взглядом. Я хотел насладиться каждым мигом его унижения! Заслужил, сука!

А Саша все более злился. Шел пятнами, сжимал руки в кулаки. Хорошо-то как. Впервые с момента, как меня вновь объявили геем. Хорошо. Будешь знать, как издеваться! Будешь знать, как перегибать палку.

Но глаза Саши вновь сузились. Мне вдруг показалось, что он выкрикнет мою тайну на целый бар… и тогда путь сюда мне будет заказан. Впрочем, откуда он знает мою тайну? Этот дурак выпалил первое, что ему в голову пришло, откуда ему знать, что я на самом деле гей? И на самом деле люблю парней? Да кто бы в универе посмел усомниться, с моим-то количеством любовниц!

Да и чего я на самом деле боюсь? Я давно не ребенок и способен за себя постоять… Наверное… но рана в боку ныла, а в груди поднималась волна горечи. Паника… наверное, это было паникой.

Однако Саша меня удивил. Сжав зубы, окинув презрительным взглядом, он поднялся и, похоже, направился бы к выходу, если бы я не поймал его за локоть. Зачем я это сделал? Я и сам не знал. Понесло меня, видимо, тормоза отказали, и все стало пофиг. Лишь по телу мурашками бежал драйв и азарт. Мне казалось, что я бегу по следу гибкого красивого зверя, что еще немного, и охота закончится, а зверь, истекая кровью, упадет у моих ног. Так-то, Сашенька, и все же ты не с тем связался...

– У тебя есть парень? – мягко спросил я у блондинки, чьего лица сегодня я даже вспомнить не могу.

Саша вздрогнул. 

– Нет, – чуть смущаясь, ответила девушка.

Я знал, что она врет. Точно врет. По глазам ее видел, в которых шевельнулась паника. Но мне-то что? Меня уже несло, и спасения не было. Хочет Саша, чтобы все знали, что я гей? Чтобы все меня презирали… так твоим же оружием тебя и накажем.

– А у меня есть! – как можно более отчетливо ответил я.

Сашку начало трясти. Он вновь попытался вырваться, но куда там. Пока он по девкам бегал, я в спортзал ходил. Во-первых, врач приказал, а брат следил, чтобы я повиновался, а, во-вторых, в моем положении полезно уметь защищаться. Так что, прости, птичка певчая, а в силках ты надолго...

– Он, – холодно добавил я, показывая на Сашу.

Мой милый блудливый кот побледнел так, что я думал – в обморок сейчас грохнется, как кисейная барышня. Ну, ну, солнышко, теперь дороги обратно нет, теперь мы поиграем всерьез. Вернее, ты поиграешь, а я и так всерьез, с самого начала. Мой сладкий...

Я притянул его к себе, безвольного, ошалевшего, и ласково сказал на ухо, да только так, чтобы все слышали:

– Что же ты стесняешься, сердечко мое? Обиделся за Сережу? Это я тебе письмо писал… оно к этому недорослю нечаянно попало. Я тебе никогда не изменял, ты же знаешь.

Краем глаза я видел, как блондинка схватила стоявший рядом бокал, и отшатнулся. Нечаянно отшатнулся, рефлексивно, и все вино выплеснулось на ошарашенного и ничего не понимающего Сашу. Мне стало смешно и грустно одновременно – он был таким трогательно беспомощным, мой блудливый кот... и вино так соблазнительно текло по его щекам, по его шее, на идеально выглаженную белоснежную рубашку.

Не удержавшись, я слизнул с его щеки крупную каплю, поймал застрявшую в воротнике оливу губами и до одури глубоко вдохнул запах его влажных волос. Когда еще он будет ко мне так близко? Когда еще будет столь беззащитным? Когда еще у меня выдастся возможность вот так прижать его к себе? Никогда. 

– Ребята, вы бы шли нежничать в другое место, – сказал бармен. – А то не всем приятно же…