Исповедь

22. К вам обращаюсь, спорщики, признающие, однако, что и Моисей, благочестивый слуга Божий, и книги его продиктованы Святым Духом. Что вы мне скажете? Разве это не обитель Божия, не извечная, правда, как Бог, но в меру свою вечная на небесах (ср. 2 Кор. 5, 1), где вы напрасно ищете смены времен: вы ее не найдете. Она поднялась над всей длительностью времен, над всем его круговоротом, там всегда благо соединяться с Богом (Пс. 72, 28). Да, она есть, – говорят они. Что же из того, о чем сердце мое возопило к Богу моему, услышав внутри глас хвалы Его (Пс. 25, 7), что, утверждаете вы, здесь неправда? Существование бесформенной материи, совершенно неупорядоченной по отсутствию всякой формы? Но при отсутствии всякой упорядоченности не могло быть и смены времен. И, однако, это «почти ничто» (поскольку оно не было совсем «ничто») было, конечно, от Того, от Которого есть все, что есть, поскольку оно хоть как-то есть. И этого, – говорят они, – мы не отрицаем.

XVI

23. Я хочу кое о чем побеседовать перед Тобою, Господи, с теми, которые признают истиной все то, о чем в душе моей, внутри, не умолчала Истина Твоя. Те же, кто ее отрицают, пусть себе лают, сколько хотят, оглушая себя самих. Я попытаюсь их убедить, пусть успокоятся и проложат дорогу слову Твоему к себе. Если же они этого не захотят и оттолкнут меня, молю Тебя, Боже мой, не безмолвствуй для меня (Пс. 27, 1). Говори по всей истине в сердце моем – только Ты будешь так говорить, – я выгоню их вон: пусть вздымают пыль дыханием своим и засыпают ею глаза свои; да войду в комнату мою и воспою Тебе песню любви, стеная воздыханиями неизреченными (Рим. 8, 26) в странствии моем. И вспоминая Иерусалим, вознесусь всем сердцем к тебе, Иерусалим, отечество мое, Иерусалим, матерь моя, и к Тебе, царящий в нем и его просвещающий, Отец, Хранитель, Супруг, к его усладам чистым и крепким, к радости прочной, ко всем его несказанным благам, ко всем вместе, ибо Ты единое истинное и высочайшее благо. Да не отвращусь от Тебя, пока Ты не водворишь меня в покое ее, покое дорогой матери, где находятся начатки Духа (Рим. 8, 23) моего, откуда все мое достоверное знание; пока не соберешь меня рассеянного, не преобразишь безобразного и не утвердишь в вечности, Боже мой, Милосердие мое.

С теми же, кто не объявляет всех этих истин ложью, кто чтит святые книги Твои, написанные Моисеем, человеком святым, и вместе с нами ставит их выше всех авторитетов, которым надлежит следовать, но тем не менее кое в чем нам возражают, я побеседую так. Ты же, Боже наш, будь посредником между моим исповеданием и их возражениями.

XVII

24. Они говорят: «Это истина, но не то имел в виду Моисей, когда по откровению Духа говорил в начале сотворил Бог небо и землю. Именем неба он обозначил не тот духовный, умный мир, всегда созерцающий лик Божий, а именем земли не бесформенную материю». – «А что?» – «То, что мы говорим, то самое разумел и этот великий муж, это и выразил в тех словах». – «Что же именно?» – «Именем земли и неба он хотел сначала обозначить обобщенно и кратко весь этот видимый мир, чтобы затем, при упоминании дней, распределить, как бы расчленяя по частям все, о чем угодно было так возвестить Святому Духу. Люди, составлявшие тот грубый, плотский народ, с которым он разговаривал, были таковы, что, по его суждению, показать им можно было только видимые творения Божии». Они соглашаются, однако, что безвидную и пустую землю и темную бездну (последовательно показано, как из этого в те дни создано и устроено все видимое и общеизвестное) можно, не впадая в противоречия, считать именно бесформенной материей.

25. Что же? Кто-то скажет, что название земли и неба для этой самой бесформенной и хаотической материи было сначала подсказано тем, что этот видимый мир со всеми созданиями, получившими в нем вполне отчетливый облик, из нее сотворенный и доведенный до совершенства, обычно и называют землей и небом?