Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги

Вот так бывает. Было разное потом, и подарки дарили, и деньги давали… Но никто и никогда за «просто так». Он, наверное, и не подозревает, что на всю жизнь останется в моей памяти. Что еще очень долго я буду вспоминать его и желать ему счастья. Пусть ему повезет, пусть удача не покидает его. За то, что он заставил меня поверить в эту самую удачу! Показал, что чудо есть!

Сосед мой Леха

– Ирусик, ты дома? – из открывшейся двери раздался голос Любаши.

Сразу захотелось встать и удалиться. Ну не люблю я Любку, хоть ножом меня режь. И конечно в глубине души знаю от чего – ревную, но поделать ничего с собой не могу.

– Ой, привет, ребенок, ты с Костиком? – нежно проворковала тетя Ира.

– Сама, на работе он сегодня, – пояснила Люба, проходя на кухню и этим нарушая мой покой. Когда она говорила «Ирусик», меня сразу подмывало сказать «он» на теть Иру. Ну скажи Ируся, Ирочка. А то какой-то Ирусик…

– Ой, Ирусик, вчера я Костику приготовила суп с плавленым сырком, который ты посоветовала, так он так нахваливал, тебе спасибо передавал, – завела подхалимка вечную песню.

Еще ни один их диалог без дифирамбов не обходился. Во-первых, натура у Любки такая – подлиза, а во-вторых, самое главное – тетя Ира ее Костика на дух не переносила, а Любаня изо всех сил старалась все-таки примирить ее с ним.

Я засобиралась, придется домой чапать. Надавила ключом на кнопку лифта. Ни звука, ни шороха. С недавних пор я завела привычку нажимать на кнопки ключом, маникюр берегу. У нас на работе каждую неделю ногти проверяют. Да-да, именно так. Приходит начальство, выстраивает шеренгой весь персонал, от девочек до кухарки, и осматривает ногти. Скоро начнут за ушами грязь смотреть…

Пошла пешком, достала сигарету, закурила и представила, что сейчас я выслушаю дома. Хоть бы матери дома не было, хочется спать ужасно. А ей сегодня звонили из училища, отчитывали, грозили отчислением ее непутевого чада, меня то есть.

Да я сама б уже забрала документы – да ехать лень, совсем не высыпаюсь.

Только открыла дверь подъезда, нос к носу столкнулась с Лехой. Моим соседом, дружком и соратником в одном лице. Жил он на девятом, я на втором этаже, посему виделись почти каждый день. Леха работал «бомбилой», иногда возил меня на работу, иногда чинил что-то дома, а за это требовал знакомить с подружками.

Леха – парень хороший. Веселый, добрый, не бездельный, а вот в личной жизни не везло катастрофически. Дело в том, что у парня родители – алкоголики. Причем совсем опустившиеся.

В квартиру к нему зайти было жутко, просто оторопь брала, глядя на эту убогость. Голые, ободранные стены, вонь, а посреди – именинником, полуразвалившийся, засаленный диван. Все, больше мебели не было, разве еще пара табуреток. Одна, побольше, – вместо стола и одна поменьше. Чтоб за «столом», значит, с комфортом расположиться.

Бедный сосед комнату запирал, выходя из дому, на крепкий врезной замок. А то, не ровен час, вернулся бы с работы, а спать-то не на чем! Расторопные алконавты быстро б нашли клиента на Лехины немудреные пожитки.

Ясно, девицы, немного с ним повстречавшись, начинали качать права и требовать ввести в дом. И что самое интересное, наивный Леха, опять и опять наступая на одни и те же грабли, тащил профурсетку в «родовое гнездо». Ну теперь сами понимаете, чем оканчивался очередной Лехин роман.

– Да, мы вчера начудили с тобой! – ликующе воскликнул сосед, теребя белобрысую шевелюру.

– Ну а толку? Деньги не отдал, да еще выставила себя отвергнутой психопаткой, – с тоской ответила я, чиркая зажигалкой.

– Да ладно тебе, повеселились, напугали старого дурака до усеру. Уже хорошо! Представляешь, как его теперь жена клевать будет? До гробовой доски попрекать будет, как от любовницы подолом прикрывала! Грудью легла! – утешал Леха, со светящимися восторгом глазами.

– Ой, да идиотизм весь этот роман так называемый, – рявкнула я, злясь сама на себя.

– Да, Юляха, дала ты маху. А лучше б Маху дала! Знаешь этот анекдот?

– Неа, рассказывай.

– Ну, значит, слушай: «Приходит Сара с рынка домой и, причитая, жалуется мужу: „Ой, Мойша, ты не ругай меня. Твоя жена сегодня маху дала…“

Мойша подскочил: „Какому еще Маху? Моя жена и на рынок не сходит прилично, где он?! Где Мах?! Я буду бить его в морду!“ – сотрясая кулаками, грозно закричал Мойша.

„Да нет же, – успокоила Сарочка. – Я просто вместо полтинника рубль отдала на рынке…“

„Боже мой, Сара! – схватился за голову старый еврей, посерев в лице. – Лучше б ты Маху дала…“»

Вредная маман

– Ну, нашлялась? – Мать укоризненно стояла в дверях. Просто «мать погибшего солдата». Печаль и безысходность в ее глазах.

– Нет, вечером еще пойду! – весьма невежливо отвечаю я. – Отвянь, я иду спать, вечером выскажешь, – спокойно продолжила я.

Настолько я уже привыкла к ее попрекам и недовольством мной, что даже перестала нервничать. Или, скорей, не перестала, а пыталась перестать.

– Как дела? – как ни в чем не бывало, спросила я.