Исповедь четырех

«Я вот знаю Алексея Мунипова. Довольно шапочно, при этом он приятель моих приятелей. А в моем интернет-дневнике он в списке виртуальных друзей. В данном случае это вообще не важно. Здесь Алексей становится метафорическим образом Журналиста. А Ира становится образом Артиста.

Журналист знает: хвалить Артиста тухло, подумают, что материал заказной. При этом только ругать Артиста нельзя. Подумают, что ты неадекватен или уж совсем необъективен. Поэтому Журналист всегда находит скользкую грань между поношением и восхвалением. При этом если у Журналиста хороший слог, он умеет образно выразить ругательные детали так, что если в целом статья была „все прошло неплохо“, то детали, как пули со смещенным центром тяжести, ввинтятся в тело и искромсают позитив в лохмотья. Мунипов, как говорил Атос, „..и этот еще из лучших“. Именно такой стиль позволяет Журналисту выглядеть объективным.

При этом рецензии выходят в изданиях, которые мы, читающая публика, называем „приличными“, типа „Известий“ или „Большого города“.

Если бы это все писала газета „Жизнь“, никто бы не удивился, мы бы ожидали вот этого: „Вывший муж угрожает застрелить продюсера актрисы“ или „Отец-скотовод сделал своим сыновьям-близнецам обрезание ножницами для стрижки овец“, ну, или „Известная актриса занялась „этим“ прямо в море“. А так издания, от которых подвоха не ожидаешь, публикуют материалы, где поливание дерьмом замаскировано под непредвзятую рецензию.

Например, вот так писал Алексей про меня (имейте в виду, что статья была чуть ли не хвалебная): „Бывшая корреспондентка ОРТ, невысокая, с крашеной головой, не очень симпатичная, но обаятельная…“ Мне кажется, любая девушка за такой „комплимент“ может смазать по лицу. Да полно вариантов, вот, пожалуйста:

— „Едва ли кто ожидал, что новый альбом группы Prodigy окажется шедевром“ — о Prodigy

— „Баловень судьбы, оʼсчастливчик, бодрый, полненький, веселый такой“ — про Дмитрия Диброва

— „Это не альтруизм, даже не идеология „чего изволите“ — скорее реакция амебы обыкновенной на иголочки внешней среды… Впрочем, к чести музыкантов стоит отметить, что для них-то этот сомнительный прогресс куда как естественен“ — про „Чайф“.

— „Примерно так же, мандарином и тарталеткой, встретила публику и сама Уитни Хьюстон: оформление сцены было крайне жалким, точнее, его не было вовсе, а музыканты вместе со своей аппаратурой просто потерялись на гигантской кремлевской сцене“ — про Уитни Хьюстон