Исповедь детдомовки

– Серьезно? – с восторгом переспросила я.

– Конечно, благодаря тебе я быстрее справилась со своей задачей. А теперь мне нужно заполнить журнал, поэтому иди в палату.

Попрощавшись с ней, я прошла в свою палату. Тот день перевернул весь мой мир, и я загорелась настоящей мечтой стать врачом. Каждый день я помогала медсестрам: относила папки в ординаторскую, открывала ампулы и разбирала шприцы. Мне приносило это колоссальное удовольствие, но больше меня радовало то, что медсестры с охотой отвечали на все мои вопросы. Позже я узнала, что в соседнем крыле лежат пенсионеры, которым после операции нужна помощь. И, когда на третьи сутки мне стало гораздо легче ходить, я выскальзывала из надзора врачей и выбегала на улицу по поручениям больных стариков.

– Доченька, купи мне свежей газетки и пакет молока.

Когда я приносила им купленные товары, сдачу всегда разрешали оставить себе, поэтому я с огромным удовольствием бежала в магазин, попутно покупая себе сладости и всякие причуды из магазина приколов. Тут получился хороший замкнутый: круг старики получали то, что хотели, а я была в плюсе со всякими безделушками. Счастье продлилось до следующего обхода врачей.

– Завтра тебе снимают швы и выписывают домой.

Я чувствовала себя подавленной, потому что не хотела возвращаться в стены детского дома. Тут у меня была хоть какая-то свобода действий. К вечеру, когда объявили отбой, я дождалась, пока медсестра уйдет отдыхать в сестринскую, и пробралась в холл, села там напротив больших больничных окон. За окном шел дождь, а по моим щекам текли слезы.

– Хочу быть, где угодно, но только не в детском доме, – прошептала я.

Несмотря на всю тяжесть нахождения в этом учреждении, меня не посещала мысль сбежать. Во-первых, некуда, во-вторых, если меня найдут, ничем хорошим это не закончится. Просидев около часа у окна, я вернулась в палату и легла спать. Утром в процедурном кабинете мне сняли швы:

– К обеду тебя заберут, так что иди собирай свои вещи.

Понурив голову, я проследовала в палату, собрала вещи и стала ждать на кровати, когда за мной придут.

Из больницы меня забрала медсестра:

– Когда приедем, выпишу тебе справку для физкультуры, месяц никаких нагрузок. Поняла?

– Да, – ответила я.

Привет, система, привет, режим и новые унижения.

Но через три месяца мое терпение лопнуло и в очередной стычке с девочкой я сломала руку.

Вышло это случайно. Я стояла около воспитательской и получала новый комплект белья, а напротив меня стояла Света и задирала меня:

– Зубастик.

На тот момент я была не в духе, а обзывательства лишь усугубили мое плохое настроение и я, кинув белье на пол, со всего замаха собралась ударить ей кулаком в нос, но промахнулась. Мой кулак влетел четко в бетонный проем двери:

– Ай! – вскрикнула я.

Только что повредившую руку я мотала из стороны в сторону и прыгала на месте от боли. Пальцы пульсировали и на моих глазах рука начала опухать. Воспитательница отругала меня за стычку и отправила в кабинет медицинской сестры. Путь к ней мне перегородила Юля и, увидев, что я держусь за руку, дернула её со всей силы:

– Дура тупая! – крикнула я.

– Тебе конец, зубастая.

В кабинете мне оказали первую помощь, приложив холодный компресс:

– Если легче не станет, завтра сходим на рентген. Время позднее, сейчас ты никуда не поедешь.

– Хорошо, – сквозь слезы ответила я, держась за посиневшую руку.

Поднявшись на третий этаж, я в холле увидела Юлю.

– Че ты там мне вякнула, зубастая?

Я хотела уйти в группу, но она перекрыла мне путь:

– Куда идешь, я спрашиваю? – плюнув мне в лицо, она толкнула меня от двери.

– Я хочу пойти в группу, у меня болит рука.

– Вот эта? – она резко подошла ко мне и еще раз за нее дернула.

Я вскрикнула от боли, и слезы полились из моих глаз, Юля быстро ушла в группу, оставив меня одну в холле крючиться от боли.

Всю ночь я не смогла сомкнуть глаз от пульсирующей боли в руке. Утром вместо школы я направилась в кабинет медсестры и слезно стала ее умолять что-нибудь сделать. Меня повезли в больницу, на рентгене выяснилось, что у меня перелом со смещением. В процедурном кабинете мне наложили гипс от пальцев до локтя:

– И как я буду играть на скрипке и балалайке? – поинтересовалась я у врача.

– В ближайшее время никак.

Следующий месяц в школе я стала сходить с ума от безделья. Правая рука была загипсована, поэтому я не могла писать, играть на инструментах да в принципе была лишена всех радостей жизни. Сидя на уроках, я смотрела в окно и фантазировала о всем, что приходило в мою голову. Это единственное, чем я могла заняться, не создавая себе дискомфорта. Несмотря на то, что я носила гипс, в детском доме меня никто не жалел, и в один из дней Женя стал терроризировать меня обзывательствами. Наша стычка перешла в потасовку, думая, что у меня преимущество, я начала мутузить его гипсом. В порыве гнева я не заметила, как он разлетелся на кусочки, и я незажившей рукой била Женю по спине. Осознала я только тогда, когда почувствовала режущую боль в руке.