Исповедь дезертира

«Откуда он все узнал? — подумал я. — Неужели, где-то ляпнули…» Но зона есть зона. Здесь все про всех знают.

Короче, мы пошли. Толян этот тертый калач был. Он уже и сам все рассчитал, и дырку в запретке нашел, и даже додумался, как на окне решетку отогнуть. Оставалось только добраться до складского сарая.

По ходу у нас на пути встала вышка с мощным прожектором. Если засветит — считай, крышка. Но произошло чудо.

— Смотри, — шепнул Фирсов, — прожектор отключен. Кто-то постарался, — и посмотрел на Толяна.

— Может, у них опять проблемы с электричеством? — предположил Седов.

— Кто его знает, — бросил Фирсов, — во всей зоне горит всего пара-тройка ламп…

Пригибаясь, мы бесшумно пробежали мимо вышки и спрятались за сараем.

— Охрана то ли спит, то ли на вышке вообще никого нет, — сказал Седов, выглядывая из-за угла.

— Не хрена здесь торчать, валим по-быстрому, — забеспокоился Толян. — И вообще о вертухаях не думайте. Мысль — она как радиоволна. Ты напрягся, а этот змей на вышке тоже насторожился. Точно говорю, к бабке не ходи. Я проверял…

Я ему не очень поверил, а потом об этом пожалел. Как будто обидел его напоследок. Тем более что в гибели Толяна, как бы ни успокаивали меня Фирсов и Седов, я виню только себя…

Побег

Седов с Фирсовым пошли первыми. Валентин проволоку резал, Валера ему помогал. Колючки много. Вся ржавая, чуть дернешь неосторожно — звенят железки, привязанные через каждый метр, как консервные банки в войну. Ребята вырезали проход, закрепили, и Толян меня за ними подтолкнул. Лучше бы не толкал. Я заторопился и ногой проволоку зацепил. Пару раз звякнуло, и затихло. Я подумал, что пронесло, и благополучно спрыгнул вниз.

Толя шел за мной. Почти уже стену перемахнул. И вдруг очередь. Я-то уже внизу был, на земле, но показалось, что по мне. А потом, как пошли стрелять! Седов видел, что Толян повис на проволоке. Я не оглядывался. Сирена завыла, да так громко, что казалось, горы зашевелились. Мы бежали вверх по склону, и я думал только об одном: как бы своих не потерять.

Миновав тягун, чуть передохнули и снова бросились вперед. Минут через двадцать до нас донеслись звуки погони. Лаяли собаки. Эхо разносило их лай по округе, и казалось, что нас окружают со всех сторон.

Вначале была задумка бежать на север, прямиком к нашей границе. Так вернее. Правда, в Тбилиси стояла часть, но ребята посчитали, что этот маршрут длиннее и опасней. Однако, уходя от погони, мы далеко уклонились к югу. В этом направлении было легче пробираться, и здесь было меньше вероятности нарваться на засаду. Чтобы сбить со следа собак, пришлось какое-то время бежать по ручью. Удивительно, как мы в темноте не переломали ноги.

К рассвету у нас за плечами было уже несколько километров. Вот только куда мы шли? Впрочем, эта мысль не особенно тревожила меня: теперь не зима, и со мной опытные офицеры, хоть и донельзя изнуренные. Для них такие условия не в первой, впрочем, как и для меня. Но втроем — втройне веселей. Только бы уйти от погони! Расслабляться нам Валера не давал, он все время торопил, лишь когда поднялось солнце, устроил пятиминутный привал и снова погнал дальше, только теперь мы уже не бежали, а шли с максимально возможной скоростью.

Погода была отличная. На небе ни облачка, сплошная синева. Травка молоденькая, цветочки и прочая красота мира, которую не очень замечаешь, когда видишь ежедневно. Обычно так происходит с жителями морских побережий. Они не понимают отдыхающих, приехавших на море. Что в нем хорошего? Вышел из дома — и вот оно, никуда не делось. Каждый день море, надоевшее море… Как в том фильме: опять икра, хоть бы хлеба купила!

Кстати, о еде. Кухней заведовал Валентин. У него был мешок со всей нашей провизией — в основном хлеб да сухари, которые мы успели заготовить.

К вечеру, почти выбившись из сил, сделали передышку перед распадком у скал, чтобы в случае опасности уйти по склону и затаиться. Как самому младшему, мне разрешили поспать. Я лег на траву и моментально заснул. Ровно час полного спокойствия, без страха и тревоги. Такой час в нашем положении стоит не меньше года. Немного отдохнул. Стало легче, хотя общее напряжение сказывалось.

Когда начало смеркаться, Седов выбрал место для ночлега, и мы развели небольшой бездымный костер. Вокруг были горы, лес притих. Природа готовилась ко сну.

— Ну что у нас там на ужин? — спросил Валера, пристраиваясь поближе к костру и потирая руки.

— Как всегда, сухари, — улыбнулся Фирсов и стал выдавать каждому законную «пайку».

— Ну и хорошо. Голодный теряет бдительность, а сытый — расслабляется, — заметил Валера. — Поэтому человек всегда должен быть немного голоден.

После ужина Седов наломал палочек и зажал их в ладони, оставив снаружи концы:

— Давайте тащить, кому длинная — тому караулить первому. Кому самая короткая — последнему.

Фирсов вытащил самую короткую, я подлиннее. Самая длинная осталась в руке у Седова.