Исповедь единоросса. Как я проиграл выборы

А потом у нас отобрали помещение, потому что Остров на самом деле оказался полем битвы с партийным курганом посередине. Исход отверженных больших районных боссов произошел вместе с винчестерами от двух старых ЭВМ (компьютерами это называть просто нечестно) и списками членов партии – нашим золотым запасом в прямом и переносном смысле, так как деятельность исполкома во многом заключалась в рекрутинге новых членов, а финансирование шло за счет членских взносов. Кроме этого, количественный состав твоего районного исполкома имел значение при выделении ставки в региональном штатном расписании – на нет и зарплаты моей помощнице Веронике тоже нет, хоть трижды убейся ап стену.

Неудовлетворительное знание новейшей политической истории района освобождало меня от каких-либо комплексов неполноценности: я был не в теме, и спроса с меня было как с козла молока. Нулевой уровень информированности, умноженный на мой энтузиазм неофита, впервые осваивающего шкуру партийного работника, вызывал умиление у матерых сотрудников администрации и муниципальных образований. Меня жалели и поэтому учили жизни как могли. Инструктаж сводился к простым правилам. Первое: ты ничего не предлагаешь администрации и во всем ее поддерживаешь. Второе: работу выстраиваешь вокруг плана администрации и присутствуешь по случаю рядом с главой района. Третье: никогда не называешь ряд фамилий, которые могут вызвать нехорошие ассоциации. Говоришь про Владимира Барканова и Алексея Ковалева шепотом и в кулуарах.

Несмотря на непрекращающиеся военные действия внутри района, в течение многих лет именно эти два человека умудрялись выходить сухими из воды. Понятно, что подобная живучесть объяснялась не «простым везением», а определенной ролью, которую данные политики играли на территории Острова. Истории о «всемогущем Барканове» и «умнице Ковалеве» были на слуху, и я не нашел уважительной причины, чтобы начать пристально разбирать путь их успеха – где был я, и где эти высокие благородные люди. И вот эта моя щепетильность и установка на самообман, что «статусный политик не может быть негодяем, иначе куда смотрят избиратели???», обнулила мои шансы на победу осенью 2011 года. Я не знал тогда, какой тип конкурентной борьбы предпочитают столь уважаемые люди, и не подозревал, что идеологические разногласия не мешают применять сходные методы достижения политических целей.