Исповедь единоросса. Как я проиграл выборы

Эти безупречные биографии успешно продаются избирателям уже 4 созыва. Но главный рецепт успеха все же не в строках биографии, а в мудрости, которая говорит, что главное – знать, на чьей стороне играть. Выбирать надо сильного. Не честного, благородного, справедливого, а просто сильного, без уточнения добрый он или злой, плохой или хороший. Сила не требует морального оправдания. Смена партий и вывесок – это нравственные издержки, которые поймут избиратели.

И ведь понимают. Во время выборной кампании ни разу не встал вопрос о моральном облике кандидатов, меняющих партии как носки.

Когда я понял, как меня будут «разыгрывать» в этом партийном хоккее, что-либо предпринимать было уже поздно. Я был зарегистрирован как кандидат, потратил кучу денег на подготовку к выборам, и у меня был только один вариант отказа от участия в выборах – уход из питерской политики навсегда. Эту специфику мне объяснили старшие товарищи по партии. Поразмыслив над ситуацией, я решил бороться, так как серьезно рассчитывал на помощь администрации района, которая в 2011 году вела свою собственную игру, в отличие от выборов-2007.

Дуэт Борисов – Ершов не блистал яркими идеями и не тратил сумасшедших бюджетов. Большую часть кампании они оставались невидимыми. Работа велась привычными методами: Борисов играл роль мученика, так как к сентябрю уже был уволен с поста директора школы главой района. Я был против такой острой реакции на выявленные формальные нарушения, но кто же меня слушал. Таким образом, администрация района создала своими руками всю повестку его предвыборной кампании. Главной задачей «разводящего» оставалось рассказать всем эту душераздирающую историю с соответствующими комментариями образовательной части административного ресурса округа. Версия «административного беспредела» выглядела так: бывший детдомовец, сумевший стать директором школы и многие годы мечтавший стать депутатом ЗакСа, уволен за то, что решился пойти на выборы. Это была сладкая медийная история, и я даже гипотетически не мог составить ему конкуренцию с установкой на «позитив» и борьбы за все хорошее против всего плохого.

Отдельно с Ершовым ситуация развивалась как в детективном романе. Получив первую информацию о его активной агитации против кандидата от «ЕР», я пригласил его на встречу, чтобы задать прямой вопрос: работает ли он против собственной партии. В случае положительного ответа я собирался предложить ему либо покинуть партию по собственному желанию, либо предупредить его о процедуре исключения в соответствии с уставом партии. Разговор проходил в присутствии главы администрации муниципального образования и представителя администрации. Понимая, с кем имею дело, я подстраховался не только присутствием свидетелей, но и диктофоном, о котором предупредил всех присутствующих. Я ждал неприятной сцены, когда заслуженный человек, мужчина 1949 года рождения, будет пойман на совершении подлости и будет вынужден сознаться в этом в присутствии других мужчин. Мне заранее было неловко, так как я годился ему в сыновья. Но то, что произошло, оказалось интереснее всех моих фантазий. Он не только не сгорел со стыда, он усмехнулся моим «предъявам» и предложил мне вынести вопрос об исключении на политсовет районной парторганизации, дав понять, что это большой вопрос, кого в такой ситуации исключат…

Всю оставшуюся часть кампании мы играли с ним в кошки-мышки. Ершов накачивал вверенные ему по долгу службы общественные организации, обеспечивая их голосование по схеме «растаскивания голосов» (то есть за Борисова). Приемы «позиционирования» использовались практически под копирку – сомнение в моей личности, биографии и причине внезапного появления на политическом поле. Единственным отличием была версия «о вызывающем финансовом положении», которая формировалась под вкусы аудитории, конечно. Еще он мастерски популярно объяснял, что будет, если общественные организации поссорятся с муниципалами. Каждый мой визит в микросоветы «накрывался» визитом Ершова. Я по кругу ходил по этим организациям, нередко мы встречались с Ершовым в дверях: то я еще с шампанским и тортиком, а он уже оттуда пустой, то наоборот. Понимая абсурдность ситуации, я приспособился приходить во время приема, когда в микросовете было много посетителей – членов организаций. Бесполезность агитации руководства этих организаций отчасти компенсировалась прямым обращением к ветеранам. Я понимал, что эти голоса просто капля в море в сравнении с сотнями людей, которым будет дана жесткая команда, за кого голосовать. Но работу надо было доделать до конца, вот я ее и делал.

История борьбы со сложившейся коалицией не принесла мне славы. Коллеги-единороссы ни в районе, ни в городе не поддержали идеи исключения из партии работавшего на коммунистов единоросса Ершова. Сначала уговаривали не выносить сор из избы. Затем предложили войти в положение: «Валерий, поймите, выборы приходят и уходят, а люди давно вместе работают на округе (Борисов и Ершов), что им теперь – предавать дружбу? Может, и не так значима работа против вас этого Ершова».

Я не спорю, быть может, мне дали тогда мудрый совет. Ответственность перед теми, кого ты когда-то приручил (кто проголосовал за тебя и в тебя поверил), ничто против мужской дружбы двух достойных людей. Однако было бы правильным, если бы история членства в разных партиях становилась частью официального послужного списка людей, собирающихся идти в депутаты. Мне кажется, что именно с этого должны начинаться честные выборы и честные кандидаты.