Исповедь Еретика

Прошла минута, и я поехал дальше. Был запредельно зол. В таком состоянии и припарковался возле клуба. Он тоже. Единственное, чего мне хотелось, — врезать ему по морде. А он устроил мне «семейный» скандал: «Ты охренел? Почему ты так усложняешь нам жизнь?!» Он указал на свою машину, на вмятины, и заявил, что забрав Дороту из ее мира, я лишил его средств к существованию. Он кричал, что с тех пор, как она начала со мной встречаться, он должен гоняться за нами, что с тех пор у него нет денег на хлеб, не говоря уже о ремонте машины. Это ее мир. Она была для них деревом, а они льнули к ней, словно грибы-трутовики.

ТАРАКАНЫ

После расставания с Доротой папарацци тебя не отпустили.

Даже хуже. В Гданьске есть музыкальная школа Music Collective. Ведет ее Рафаэль Шиер, тот самый, который играл мне на гитаре в больнице. Мне нравится туда приходить, джемовать с другими музыкантами. Эти гниды с фотоаппаратами узнали и об этом. Я сижу в классе, смотрю через окно и замечаю там двоих. В желтой прессе каждый день я видел новые дурацкие статьи о моих романах. Началось это тогда, когда я еще был в больнице: будто бы я, больной лейкемией, изменял Дороте. Я ни отрицал, ни подтверждал. Я вообще не разговаривал с ними. Хотя меня это немного задевало. Речь не шла о моем образе. Красивая женщина никогда его не испортит. Если хотели меня разозлить, должны были бы написать, что я трахаю коз. Меня больше раздражал сам факт, что за мной следили. Я повернулся к Рафаэлю: «Старик, такая шутка: мы выходим, держась за руки, подходим к моей машине, ты ласково меня чмокаешь, и я уезжаю. Сломаем систему к черту!» Мы расхохотались. Но через минуту Рафаэль развел руками: «Я не могу. Я ведь и детей учу! Их родители уже подозрительно смотрят на школу, зная, что ты сюда заходишь. Если еще появится сплетня, что я гей, то меня по миру пустят». Польша.

Они все равно бы этого не проглотили.

По крайней мере, было бы смешно. Недавно я познакомился с Радославом Майданом, бывшим мужем Доды. Мы давно друг к другу присматривались. Я уже был знаком со многими его друзьями. И часто слышал, что он простой, приятный парень. «Вы должны познакомиться», — так говорили наши общие друзья. Если так посмотреть, у нас с Радославом одинаковый опыт, мы были похожи друг на друга, можно сказать, делили одну постель. Естественно, я хотел с ним познакомиться. И это случилось на вечеринке, где была тьма фотографов.

Мы поздоровались друг с другом и разговорились. Проговорили около получаса. Выпили несколько коктейлей и обменялись телефонами. Было ощущение, что я знаю его с пяти лет, а не пять минут. После вечеринки ко мне подошел парень из журнала Fakt: «О чем ты разговаривал с Радославом? Наверное, это не тайна? Расскажи нам!» Он подлизывался, как собака, хотя больше был похож на слизняка. Я сделал удивленное лицо и ответил: «Так ты ничего не знаешь? Мы встречаемся!» Посмотрел на него с сожалением и пошел своей дорогой, даже не обернулся…

_{Первые «джемы» в Music Collective.　Возвращение в форму　под присмотром Рафаэля Шиера.}　

_{В тридцать пятый день рождения с Петром Вельтровским (на втором плане) и Кшиштофом Sado Садовским.}

Но ты говорил, что иногда не мог сдержать злость, когда на горизонте появлялись парни из желтой прессы.

Они как тараканы. Иногда ты не обращаешь на них внимания, а иногда гоняешься с тапком. В студенческие годы в своей первой квартире я часто на них охотился. Пьяный, я заходил домой. На цыпочках в темноте шел к кухне с дезодорантом и зажигалкой. Резко открывал дверь. Их было много. Я боролся с ними огнем. Классно шипели. Папарацци мне тоже случалось гонять.

Ты ударил кого-то из них?

Нет.

Писали, что все-таки ударил.

Он сам упал. Это случилось через несколько месяцев после выписки. Утром я запланировал тренировку по северной ходьбе. Сразу стало понятно, что за мной кто-то следит. Через минуту я узнал парня, который часто маячил возле моего дома. Был одним из самых отвратительных типов, полный урод. На машине я обычно уходил от него за полминуты. Он не видел меня, поэтому я подумал, что неплохо было бы его припугнуть.