Исповедь изгоя

Прелюбодеяние пятидесятилетнего мужчины и тридцатилетней женщины закончилось очень быстро. Псих, узнав о любовных шашнях своей жены, жестоко ее избил. Затем набил физиономию и ее любовнику. Через год Кристина позвонила Дурову и сообщила ему о скоропостижной кончине своего мужа. Через месяц ее покровитель уволился из райисполкома, стал начальником отдела кадров кооперативного института. Еще через месяц устроил к себе в отдел и Кристину…

Склочник Чурсин Дурову не очень нравился. Уже больно он себя за умного считал. Бывший политработник всегда был верен военным устоям. Начальник всегда прав, путь даже и неправ, все равно он прав. На деле это означало, что тот, кто прав, тот всегда умный. Новоиспеченный кандидат с исторической кафедры уже давно был на его заметке. Собирать на него досье ему поручил лично ректор института. Львиную долю негатива об этом человеке он брал и от своих бывших однополчан Тарасова и Овчарова. Они частенько приезжали к нему на дачу. Бывшего шефа какими-либо растратами они не обременяли. Они всегда привозили ему коньяк и закуску.

Чурсин среди сплетен об институтской жизни в последнее время все больше и больше был у них на первом месте. Дуров поручение ректора исполнял с особым рвением. Делать бяки ради своей карьеры ему было уже привычным делом. Он делал их довольно часто во время своей военной службы, делал и в детстве. Он улыбнулся, когда вспомнил случай подобной бяки, которую он сделал еще в пятом классе. Учительницу математики он страшно не любил. Не любил не только за ее предмет, но и за излишнюю придирчивость к своей персоне. Анна Николаевна страшно злилась на ученика, голова которого почему-то очень слабо отражала простейшие математические задачки. Егорка Дуров частенько плакал, когда в его дневнике появлялась очередная жирная двойка. Мальчишка страшно обиделся на свою классную руководительницу. Случай отомстить ей вскоре представился. Однажды он попросился в туалет. Вышел из класса и подошел к двери директорского кабинета. Затем заглянул в замочную скважину. И обомлел. На столе лежала математичка с раздвинутыми ногами. Между ее ног стоял Иван Петрович, директор школы, который то и дело двигал своим телом взад и вперед. Мужчина был без трусов. Егорка после недолгого раздумья пошел в учительскую и позвал Нину Алексеевну, заместителя директора по учебной работе. Она вела у него историю. Женщина посмотрела в скважину, и широко улыбнувшись, погладила школьника по голове.

Через неделю власть в школе поменялась. Директора уволили, уволили и математичку. Директрисой стала Нина Алексеевна. После этой бяки школьник Дуров до самого выпуска имел отличные оценки по истории СССР. По алгебре и по геометрии он также двоек не имел. Несколько позже он узнал о довольно горестной судьбе математички. Анне Николаевне с самого начала с мужем не повезло. Он часто пил, иногда даже ее избивал. В постели молодая женщина от пьяницы не получала какой-либо ласки, не говоря уже о другом. Иван Петрович пришел в школу из райкома партии, его сюда сослали. Бывший инструктор злоупотреблял спиртными напитками. Математичка впервые близко познакомилась с ним во время коммунистического субботника, когда она со своими питомцами наводила марафет на территории школы и микрорайона. После окончания работ она зашла в кабинет директора. Вышла поздно вечером…

Надежда Чурсина на быстрое трудоустройство, к его большому сожалению, не оправдалась. Его попытки устроиться в техникумах, в профессионально-технических училищах учителем истории или обществоведения проваливались с треском. Встречи с руководителями этих учреждений проходили как по трафарету. Все с ним очень мило разговаривали, восхищались его научными заслугами. На этом в принципе все дело заканчивалось. Кое-кто, скорее всего, для проформы, просил его через недельку перезвонить. Он с нетерпением выжидал срок и перезванивал. Опять все было безрезультатно. Не имели успеха и его попытки в очередной раз лично встретиться с тем или иным начальником. Секретарша сначала мило спрашивала его о цели визита. На какое-то время голос в трубке исчезал. Затем раздавался вновь. На этот раз женский голос был очень строгим и даже надменным. Сказав о том, что ему отказано в трудоустройстве, женщина мгновенно бросала трубку. Каждодневные визиты и звонки все больше и больше приводили Чурсина к единой мысли. Обком партии и нижестоящие партийные клерки делали все возможное для недопущения его к профессиональной деятельности.