Исповедь Камелии

– Я вообще не знаю, откуда Шаров взялся, – сказала Прасковья Ильинична. – Впервые я увидела его на похоронах, потом, когда зачитывали завещание. Муж оставил ему пять тысяч рублей.

– И вас сей факт не смутил? – Еще один кусочек – и довольно будет, решил Виссарион Фомич. – Вы не захотели узнать, чем обусловлена такая щедрость со стороны вашего мужа?

– Мне решительно все равно.

– Угу, – покивал он. – Ну, а как вы отнеслись к тому, что Шаров назначен управляющим в одном из имений вашего мужа?

– Управляющим? – Долгополова подняла брови. Кажется, и об этом она услышала впервые. Прасковья Ильинична опустила глаза и пожала плечами. – Ну, раз так решил Нифонт Устинович...

– Стало быть, вы не знали? – все же уточнил он.

– Не знала. Мой муж редко советовался со мной, да и с другими людьми тоже. Скрывать не буду, меня удивило упоминание в завещании этого молодого человека, но не более. Кстати, Шаров мне показался человеком неглупым, однако не совсем воспитанным.

– Что вы имеете в виду? – спросил Зыбин, выгребая ложечкой из розетки остатки варенья.

– Он вел себя несколько вольно. Все же из мещан, попал в чужой и приличный дом, а не соизволил вести себя скромнее. Гулял здесь, будто это его дом. Потом, когда огласили завещание, надулся. Думаю, он был недоволен той суммой, которую оставил ему мой муж.

– Что же, он большего желал? – изумился Зыбин.

– Полагаю, да. А на чем основан его расчет... я, простите, не знаю.

Виссарион Фомич опустил уголки губ, что выдавало его крайнее недоумение. Так ведь действительно – загадка с загадками.

– А кто зачитывал завещание? – полюбопытствовал.

– Господин Сытников.

– Благодарствую, сударыня, – утирая рот салфеткой, произнес он. – Пироги у вас знатные. Уж не гневайтесь за мое вторжение, служба обязывает. Мое почтение, сударыня.

– Прощайте, Виссарион Фомич, – встала она.

10

На стол Артем кинул фотографии, и надо было видеть его самодовольную физиономию. Каскадер снимки в руки не взял, лишь повертел головой, разглядывая товар. Тем временем Артем развалился на стуле, заказал пива. Поскольку Каскадер ни тпру ни му, он небрежно пододвинул фотографии ближе к нему со словами:

– Внимательно посмотри. Прошлого года выпуска, то есть прямо с конвейера сошла, аж блестит новьем. Беленькая, как снегурочка.

– Чья? – Указал глазами на снимки Каскадер.

– Какая разница?

– Огромная, – был краток Каскадер.

Его дотошность объяснима: если машина принадлежит большой шишке, то на ее поиски кинут чуть ли не армию с авиацией. И найдут. Когда хотят, всегда находят, – наверное, так думал Каскадер.

– Слушай, – придвинул к нему свой стул Артем, – я не знаю, чья она. Есть товар, скажи прямо: берешь или не берешь?

– Хочешь сказать, ты угнал тачку, при том не поинтересовался, чья она?

– Кто докажет, что я угнал? – схитрил Артем. Между прочим, действенно – выставляться невинной овцой и в то же время не давать конкретного ответа. Топорный прием, конечно, но этих граждан убеждает наглость, потому как они сами сделаны топором. – Кто видел, как я угонял? Ты? Так вот, Каскадер, тачка досталась мне по случаю, к примеру, в карты выиграл, или за долги забрал – это никого не касается. Я хочу ее сбыть, прошу полцены – все. Решай по-быстрому: нет – так нет, другому сосватаю. Мне бабки нужны срочно.

– Что ж сразу к этому другому не обратился?

– Слушай, Каскадер, я не лох, справки навел. Сказали, такие сделки надежней с тобой обделывать.

Видимо, Артем убедил его, потому что Каскадер взял снимки, просмотрел их. А машинка просто игрушечка, как тут не соблазниться? И соблазнился:

– Где сейчас твоя снегурочка?

– В надежном месте. Куда скажешь, туда доставлю.

– Пригони ее на Дагестанскую, это за железнодорожным вокзалом...

– Знаю.

– Буду ждать у магазина «Три поросенка». Часа хватит?

– С головой. Но учти, Каскадер, если меня надумал кинуть, или чего хуже сделать, то тебя сдаст ментам мой дружбан, для него мною конвертик оставлен к камере хранения. Это я так, на всякий случай, чтоб у нас с тобой все тип-топ было.

Каскадер не оскорбился, потому что недоверие между малознакомыми людьми в этой среде вещь естественная, он лишь сказал:

– Через час.

Артем вышел из клуба, запрыгнул в машину, но, только отъехав и проверив, нет ли хвоста, позвонил Киму Денисовичу:

– В половине двенадцатого на Дагестанской у «Трех поросят».

Приятель Кима Денисовича согласился помочь. Когда-то он купил здание бывшего Дома пионеров, требующее капитальной реконструкции и расположенное в людном месте, но имел право использовать его только по назначению. Тогда еще можно было спасти здание, но кому нужен Дом пионеров, или что-то другое в том же роде? Приятель выжидал. Наконец настал миг, когда делай что хочешь, раз ты владелец, но здание окончательно пришло в негодность, остались одни стены, да и то не ахти какие. Он решил продать стены хотя бы строительной фирме, а никто не покупал их из-за непомерно высокой цены.